Книга Сердца, обвитого Змеем, или Книга LXV

31. Орел символизирует влияние Отца Богов, а также наивысшую форму Магической Жизни и Власть над Воздухом, т.е. способ ность управлять миром мыслей. Все это затмевает Адепта, скры

вал из виду его личность.

Сокол’, Лебедь¹¹⁴ и Орел — все это родственные дрУ^г ДРУ^ГУ символы Воздуха, однако каждый из них выполняет свою °^с0 бую функцию. См. «Сердце Мастера» и магические формулы, ¹¹⁵¹¹⁶

соответствующие этим птицам'. Кроме того, каждой из них соответствует своя особая разновидность самадхи.

32. Но живой голос лютни долетел до меня сквозь недвижную воздушную синь.

32. Вдохновившись этим, Адепт радостно возвращается к своей музыке; самый воздух замирает в неподвижности (то есть, Адепта не тревожат никакие мысли) и окрашивается синевой (то есть преисполняется духом святости, любви и чистоты).

33. Ах! посланник Возлюбленного, простри Свою тень надо мною!

33. Адепт взывает к Слову своего Ангела, дабы оно заглушило все личные мысли.

Не заглушило, а привело их в гармонию, то есть организовало человеческую жизнь Адепта с точки зрения Духа.

34. Имя твое, может быть, Смерть, а быть может — Позор иль Любовь. Но ты несешь мне весть от Возлюбленного; не спрошу я имени твоего.

34. Он готов принять то, о чем просит, в любой форме: и в виде самой смерти — если иначе никак невозможно отделаться от назойливого Эго; и в виде Бесчестия — если оно устыдит Эго и отвратит его от самоутверждения; и в образе Любви — если та истребит эгоистические побуждения.

Эта установка эквивалентна той, которую принимает Мастер Храма, когда дает клятву толковать каждое явление как личное обращение Бога к его душе. Освальд Шпенглер изложил эту идею в форме, более доступной для абстрактного мышления: «... все, что находится в нашем сознании <...> имеет для нас ¹¹⁴

еще и какой-то глубинный смысл, а единственное средство по знать эту непостижимость таится в той разновидности метафизики, для которой все, чем бы это все ни было, обладает значением символа»’.

35. «Куда подевался Мастер? — кричат полоумные

мальчишки. — Он умер! Он опозорен! Он женился!»

Насмешки их разнесутся по всей земле.

35. В подобном случае «рациональные» предрассудки Адепта, по-видимому, спросят его: «А как же твои магические устремления? Ты вовсе не Мастер, каким хотел стать, — ты попросту раб этого своего Ангела (что бы ты там ни подразумевал под этим аовом): твоя личность задавлена, твои честолюбивые планы рухнули; единственное твое занятие — повторять, как попугай, его реплики, которые ты, вдобавок, даже не одобряешь».

«Ты разрушил свое “Я"; даже твои друзья бранят и поносят тебя, и вполне заслуженно; ты бросил карьеру и предался во власть женских капризов».

К Адепту взывают не только его собственные «рациональные предрассудки». Под «полоумными мальчишками» здесь подразумеваются все окружающие его носители обыденного сознания, голоса которых звучат эхом в его сознании или же вторят его собственным мыслям.

36. Но Мастер получит свою награду. От хохота насмешников взволнуются власы Возлюбленного.