Книга шахской славы. Часть 1

Он питал сильную любовь к священному роду ходжей, был исключительно предан и верен [им], да будет над ними милость и довольство [Аллаха]! Поэтому он послал в Касан и Ахсикет человека, [который] привел в прекрасный город Кермине его святейшество, средоточие проявления несчетных случаев [божественной милости], угодника в чертогах бога, его святейшество маулана Ходжаги Касани[356], да озарится его могила! Согласно изречению: «Как прекрасно, когда эмир у дверей бедного»[357], [после смерти Ходжаги Касани] он все время посещал могилу его святейшества, обращался к его духу с мольбой, в полном смирении он вдевал голову преданности в кольцо раскаяния. Он обращался к его чудодейственному духу с просьбой о помощи в подвигах. Он поднимал голову гордости до апогея величия, что подтверждается следующими стихами.

Стихи

Счастье в обоих мирах заложено в служении дервишам,

Вера и мир — все в беседе с дервишами.
Совершенная непогрешимость — счастье, которого никто не достигает,
Оно вечно в прошлом и будущем — это счастье дервишей.
Дарить корону нищему, отнять трон у шаха —
Все в руках могущества дервишей.
Не смущайся оттого, что дела идут плохо,
Ведь успех в них достигается благодаря великодушию дервишей.

Краткий пересказ событий, связанных с его величеством [Джанибек-ханом]

Когда в 930/1523-24 году шах Исма'ил покинул этот мир и поспешил в мир возмездия, а его сын Тахмасп[358] утвердился на троне господства, на престоле власти, все шейбанидские султаны вознамерились начать священную войну против этого зачинщика мятежа смутьянов. Они не теряли ни одной минуты [в подготовке к войне], чтобы отомстить этому несчастному, жестокому [Тахмаспу] за кровь счастливого хакана-мученика [Шейбани-хана].

Наконец в 935/1528-29 году храбрый султан Джанибек-султан вместе с группой великих и могущественных султанов, таких, как Кучум-хан, Суюнчик-хан, Мухаммад-Тимур-хан, Убайдулла-хан, с огромным войском направился к Хорасанскому вилайету.

С той стороны Тахмасп с войском, превышающим численность шайтанов, с толпой, не поддающейся исчислению и определению, как злоключения судьбы, также вознамерился воевать, [выступив] со стороны Ирака. Привязав колокольчик вражды к верблюдице сражения, он направился в Исфахан. /36а/ Он прошел эту местность и в окрестностях Харгирда[359], [в округе] Джам, он настиг благословенное мусульманское войско.

После встречи сторон оба войска выстроили ряды друг против друга. Благословенные, славные богатыри встали для битвы и отмщения [врагу]. После многих злоключений и бесчисленных стычек по предопределению всемогущего господа победоносное мусульманское войско [шейбанидских султанов] потерпело поражение. Все узбекские хаканы, рассеянные и разобщенные, решили возвратиться назад. Они направились к своим родным местам. Исключение представлял лишь его величество [Джанибек-хан], по отношению к которому небосвод — раб. Хранимый от бедствий потерь и поражений, он вернулся со всем войском во всем величии и великолепии. Однако по воле злой судьбы, в результате бедствий, [посылаемых] злосчастной судьбой, ржавчина горя и печали сделала тусклым зеркало его сердца, сверкающего, как солнце. Боль, [вызванная] горестями и скорбью, вылилась в недуг и лишила его чудесную природу нарядов здоровья. В конце 935/1529 года соответственно [числовому значению] слова «залла»[360] в прекрасном городе Кермине сокол его духа, исполненного милости божьей, вылетел из клетки его тела. На призыв «Вернись»[361] он ответил: «Вот я перед тобой»[362]. Он устремился в райские сады и обрел покой в райском цветнике, в надежном месте, (где начертано): «На седалище истины, у царя могучего!»[363].

Месневи

Бренный мир — удивительное обиталище,

В нем нет постоянства, ибо это тленный мир,
Он изгнал из этого мира султана, словно дервиша,
Ни султан, ни дервиш не нашли в нем спасения.

В соответствии с тем, как [Джанибек-хан] разделил вилайеты Мавераннахра между своими славными сыновьями, дорогими потомками, в Афаринкентском вилайете властвовал хан, подобный Искандару, Абу-л-Гази Искандар бахадур-хан, да продлится царство его!

Рассказ о родословной могущественного, благородного, высокодостойного государя [Абдулла-хана] по линии славных могольских хаканов