Книга шипов и огня

— Он не любит меня. Я надеялась, что когда-нибудь это изменится. Но с тех пор, как я покинула дворец… подозреваю, что я не очень уважаю его. — «Не так, как уважаю тебя». — Он красивый. Очаровательный. Но он может быть нерешительным.

Я думаю о его отказе объявить меня своей женой, о его пренебрежении сыном, даже собственной любовницей.

— И иногда он даже недобрый, бездумный.

Я смотрю в глаза Умберто. Мне нравятся черты его лица — такие гордые и сильные. Мне до смерти хочется погладить его заросшую щетиной щеку. Мои губы приоткрываются.

— Элиза, — шепчет он.

Я наклоняюсь ближе.

— Я не поцелую тебя снова, — говорит он.

Мой рот захлопывается.

— Не потому что я не хочу, пойми, — говорит он с кривой ухмылкой. Он снова возвращается взглядом к безопасному пустынному пейзажу. Молчит с минуту. Потом продолжает: — Ты самая смелая из всех, кого я знаю. И умная. И… — Он перебирает ступнями. — И красивая. Король — дурак, раз не любит тебя.

Мой следующий вздох больше похож на всхлип. Мне следует посмеяться над его словами или поблагодарить за них, но мое горло не повинуется.

Вместо этого я присоединяюсь к нему в созерцании сухих кустарников и случайных ящериц. Мы долго сидим вместе, едва соприкасаясь плечами, и смотрим, как солнце окрашивает землю в цвета роз и кораллов, приближаясь к горизонту.

Косме находит нас в прохладных сумерках.

— Белен готов говорить.

Мы вскакиваем и спешим за ней. Умберто ничего мне не говорит, даже не смотрит в моем направлении. Но вдруг его рука касается моей, потом я чувствую его пальцы. Он сжимает мою ладонь, очень быстро, и отпускает. Когда мы входим в деревню, моя рука невыносимо холодна.

Первым делом Белен повторяет свое предостережение.

— Элиза, пожалуйста, беги. Возвращайся в Бризадульче. А лучше — куда-нибудь еще. Где никто не станет тебя искать.

Умберто обменивается взглядом с отцом Алентином, но я не обращаю на них внимания.

— Начни с начала, Белен. — Я стараюсь сохранять спокойствие в голосе. — Расскажи, как они узнали про пещеру.

Сейчас он носит повязку на глазу, так что я избавлена от вида его пустующей глазницы.

Он опускает голову.

— Я сказал им.

Косме отворачивается, Хакиан лишь хмурится.

— Почему?

Он раскачивается вперед и назад.

— Они сказали, что пощадят деревню.

Но его глаз постоянно бегает. Возможно, накопившаяся усталость. А может, он что-то скрывает.

Я качаю головой.

— Это непохоже на тебя, Белен. Ты бы не предал Косме таким образом.

Я чувствую ее жгучий взгляд на своей спине, наклоняясь ближе к его изуродованному лицу.

— Почему ты сделал это?

Он продолжает раскачиваться.

— Белен?

— Я привел тебя к вражеским вратам! — резко отвечает он. — Я думал, что поступаю правильно!

Ошеломленная, я отшатываюсь от него.

— Ты думал, что выполняешь пророчество Гомера.

Он кивает, избегая смотреть мне в лицо.

— Я знал, что другие смогут убежать. Я думал, что ты должна была оказаться в лагере. Я думал, что это воля Господа.

Воля Господа. Сколько раз я слышала, как кто-то декларирует свое понимание этой вещи, которую я нахожу столь неопределимой?

Умберто выходит вперед. На его лице нет того выражения отчаяния и печали, которое заполняет лицо его сестры. Напротив, он выглядит разъяренным.

— Но что-то изменило твое мнение.

Белен перестает качаться.

— Она сбежала, — просто говорит он. — А вся армия Инвьернов устроила безумное празднество. Один из них был убит, анимаг, а они все равно продолжали праздновать.

— Я не понимаю, — говорю я.

— Они праздновали, потому что нашли тебя, Элиза. Нашли Носителя. Только Носитель мог бы убежать от анимага. Смог бы использовать огонь против него. Они искали тебя годами, и вот ты пришла прямо в их лагерь.

— Но что им нужно от нее? — спрашивает Алентин.

— Они хотят ее Божественный камень. У них уже есть девять. Почти что удвоенное число гармонии. Им нужен еще один, живой.

— Им нужно еще два, — заявляю я грозно, вытаскивая на всеобщее обозрение из-под рубашки амулет. — Я забрала его у анимага.

Но Алентин как будто не слышит меня.

— Как, ради всего святого, они добыли девять Божественных камней?

Умберто пожимает плечами.

— Может, они разграбили гробницы мертвых Носителей.

Косме посылает Умберто полный отвращения взгляд.

— Многие Носители не завершили Служения, — напоминает Хакиан. — Или не были узнаны. Возможно, потому, что были убиты Инвьернами.

Алентин поднимает бровь.

— Но в таком случае они собирали эти камни несколько веков.

— А может, — медленно говорю я, — среди Инвьернов тоже есть Носители.

Мою идею вознаграждают скептические улыбки. Даже Белен морщит нос, отрицая эту мысль. Но они не понимают. Я бы скорее поверила, что они получили Божественные камни просто так, иначе напрашивается вывод, что Инвьерны веками ходили среди нас, крали у нас и теперь находятся на завершающей стадии воплощения древнего сценария.

Но что это за сценарий?

— Чего они могут достичь с десятью камнями? — спрашиваю я дрожащим голосом.

Наконец Белен смотрит на меня. Пугающе пристально.