Книга шипов и огня

— Колдовство. Сейчас они используют амулеты, чтобы использовать небольшое количество магии, живущей под землей. С десятью камнями они смогут освободить ее полностью.

— Зачем?

Священный текст запрещает использование магии. Должна быть причина.

Белен пожимает плечами.

— Я не уверен. Я не так свободно говорю на классике. А они говорят с таким странным акцентом. И потом, жжение было таким сильным, а после того как они отняли мой глаз, я больше не мог соображать.

Его голова снова падает набок, щека подергивается, когда он теряется в воспоминаниях.

— Белен? — шепчет Косме.

Он моргает, снова пытаясь сфокусироваться.

— Они хотели узнать о ней. О Носителе.

Умберто бросается вперед и хватает его за подбородок.

— Что ты им рассказал?

Корчась, Белен отворачивается.

— Я не знаю. Я правда не знаю.

— Ты рассказал им об этом месте? О Мальфицио?

— Я не знаю, Умберто! — Слеза скатывается по его щеке. — Вряд ли. Все, о чем я мог думать, — что я совершил ужасную ошибку.

— А потом чудесным образом сбежал. — Это мрачный тягучий голос Хакиана. Он проговаривает мой страх, что Белен привел к нам Инвьернов. Причем возможно, что специально.

— Да никакого чуда. Они позволили мне сбежать. Они хотели проследить за мной.

— Как ты можешь быть уверен, что они не проследили? — спрашиваю я.

Белен закрывает глаз и откидывает голову на стену пещеры.

— Я ходил по кругу несколько дней. Я не шел сюда, пока не убедился, что они потеряли след.

— Ты был сильно изранен, — говорит Хакиан. — Я не верю, что ты смог обмануть их.

— Это было неприятное путешествие, — говорит Белен, не открывая глаз. — Но я ускользнул от них.

Я склонна поверить ему, поскольку юный Адан и его друзья не встречали никаких знаков присутствия Инвьернов. Мне удалось убежать, даже при моей неопытности и неловкости, так что это вполне возможно. И мое путешествие не было приятным.

— Ты говорил о десяти камнях, — говорит Алентин. — Ты действительно думаешь, что Инвьерны могут обрушить на мир магию с их помощью?

— Они в это верят. Верят всецело. Поэтому теперь все ищут Элизу.

Мы задаем новые и новые вопросы, Косме наблюдает за нами, как бдительная кошка-мать, но Белен больше не может нам ничего предложить. Мы решаем, что его предательство не имеет ничего общего с планами князя, и все расходятся, чтобы поспать перед завтрашним отправлением.

Я медлю некоторое время, не в силах оторваться от вида впалых щек Белена, ожогов на его шее и плечах, дрожащих рук и ног. Я никогда не знала его так же хорошо, как Косме или Умберто. И все же я оплакиваю его веселую улыбку и ту решимость, с которой он преодолевал пустыню. Я удерживаю себя от жалости. По его собственному признанию, Белен — предатель, хоть и раскаявшийся. Будь здесь Алодия, она казнила бы его за измену.

Но я не моя сестра.

Я благодарю Косме за то, что она присматривает за ним, и желаю Белену хорошо отдохнуть, а потом падаю на свой спальник. Еще долго я лежу без сна, думая об Умберто, Белене и загадочной цели Инвьернов. Уже засыпая, я вспоминаю, что забыла поужинать.

Умберто будит меня, когда воздух еще темен и холоден. Я сворачиваю спальник и взваливаю рюкзак на плечи, а потом выхожу в предрассветную прохладу. На востоке сине-черное небо уступает желтому сиянию, поднимающемуся за отдаленными пиками Сьерра Сангре. Я хмуро гляжу на горы, представляя себе огромную армию, спрятавшуюся в тени.

Мы мягко ступаем между глинобитными хижинами. Наш план саботировать десятину Инвьернам базируется на незаметности нашего появления. Принесший сообщение князя гонец не знает о нашем отправлении, иначе он может сообщить в Басагуан. Адан получил наказ все время его отвлекать и занимать чем-то — даже если это будет значить заключение его под стражу — чтобы обеспечить нам хотя бы несколько дней форы.

Тихое ржание встречает нас, когда мы огибаем холм. Хакиан уже здесь, держит поводья двух лошадей; в темноте они кажутся бесцветными и огромными. Я отскакиваю, когда одна из них встряхивает головой, звеня металлическими нащечниками.

— Лошади? — шепотом спрашиваю я Умберто, хотя мой голос больше похож на писк. — Я думала, мы поедем на верблюдах.

От его тихого смеха у меня начинает гореть лицо.

— Лошади быстрее. И мы не так уж далеко заедем в пустыню, чтобы брать верблюдов. Не беспокойся. Ты не поедешь верхом.

Я облегченно вздыхаю и отхожу подальше.

Остальные приходят тихими парами и тройками, и вскоре наш отряд оказывается в сборе. Под предводительством Хакиана мы быстрым шагом выходим на запад. Мы — гармоничная группа из десяти человек, среди нас молчаливая Косме и высокая Мара. Я кладу пальцы на Божественный камень и молю о том, чтобы этот поход не был таким несчастливым, как предыдущий.