Книга сияния

Рохель почувствовала, как в животе у нее что-то сжимается. Она подумала, что это ребенок зашевелился, но для этого еще слишком рано. Рохель вдруг пробрал холодный пот. Но как такое возможно – одновременно чувствовать лед в легких и огонь в животе? Выходит, что ребенок слишком холоден или слишком горяч?

– Говорят, император собирается вызывать нас по очереди и получать от каждого часть секрета, – помахивая ломтем хлеба, сказала Лия.

– Не люблю секреты, – с полным ртом отозвалась Мириам.

– Смотрите, видите тот дымок? – Рохель указала на какое-то место внизу, в городе.

– Вечно ты видишь то, чего нет.

– Нет-нет, посмотрите. Правда, он очень смутный.

– Я тоже его вижу, – согласилась Мириам. – Что-то тянется в небо.

– Может, это стекольный завод? – спросила Лия.

– Нет, он дальше по реке.

– Тогда литейный цех?

– Нет, не может быть. Нового Города нам отсюда не видно.

– Пивоварня?

– Этот дым над Юденштадтом, – ровным голосом произнесла Лия.

Женщины бросились вниз по холму.

– Дома горят! – крикнула Лия Рохели, которая старалась от них не отстать, но бежала последней. – Бежим, Рохель! Мы должны заливать крыши!.. Мы должны спасать наши семьи. Это все-таки случилось… началось… Мы не можем дожидаться, пока Карел нас заберет. Мы должны скорее вернуться домой и помогать. Бежим, Рохель.

Рохель не могла бежать; напротив, ей отчаянно требовалось хоть на минутку присесть.

– Что случилось, Рохель?

– Бегите, Лия, я скоро приду. Вы должны поспешить. А я скоро…

– Смотри, Рохель, у тебя кровь на юбке! Ты как будто проклята! Не могла найти для этого лучшего времени…

– Да бегите же. Мне нужно немного отдохнуть, а потом я приду.

– Мы не можем бросить тебя, Рохель, – сказала Зельда.

– Нет, вы должны. Бегите. Вы должны исполнить долг. Я тоже скоро приду.

Приседая на траву и держась за живот, Рохель наблюдала, как сестры исчезают из вида у подножия холма. К тому времени как они спустились в город, спазмы у нее в животе сделались такими жестокими, что Рохель лишь смогла доползти к тем самым кустам, где они с Йоселем были вместе. Там она упала на землю и обеими руками притянула к себе колени.

26

По мере того, как дочери раввина приближались к городу, запах дыма чувствовался все сильнее. С Карлова моста, со стороны замка, они увидели высокие языки пламени. Дым теперь казался не просто тонкой струйкой из трубы, а образовывал густые черные облака. Ни дать ни взять конец света, когда весь мир гибнет в огне. Последние несколько часов женщины уже не могли бежать и шли быстрым шагом, но под конец у них откуда-то взялись силы для бега.

– Дети мои! – кричала Лия, бросаясь на мост.

Когда сестры увидели людей, которые кричали, швыряли камни и размахивали горящими факелами у передних ворот Юденштадта, сердца их забились как барабаны.

– Бей жидов!

– Смерть убийцам Христа!

– Убивай ростовщиков!

Вместо того чтобы попытаться прорваться сквозь озверевшую толпу, сестры поспешно обогнули ее и устремились в небольшую рощицу на задворках купальни, где спрыгнули в траншею, отрытую несколькими неделями раньше. По лабиринту подземных туннелей, что шли под стенами Юденштадта ко всем домам, они быстро добрались до погреба своего дома. Здесь, среди лука и капусты, зарытой в песок моркови, а также ниток с сушеными грибами и яблоками, Перл собирала своих внуков и внучек.

– Ах, слава Богу, они в безопасности, – Лия и Мириам прижали к себе своих детей.

– Быстро, нет времени, – прохрипела Перл. – Одна остается с детьми, остальные идут со мной. Лия, ты остаешься. Мириам, Зельда… Где Рохель?

– Она скоро придет, – сказала Зельда.

– Бабушка, мне страшно, – заплакала Фейгеле.

– Будь храброй, малышка Фейгеле, будь храброй ради дедушки.

Женщины быстро помолились, Перл поднялась по приставной лесенке из прутьев, осторожно приподняла крышку и вместе с двумя дочерьми выбралась из погреба на кухню. Быстро закрыв люк, они набросили на него небольшой коврик, а на коврик водрузили кухонный стол.

– Идемте, – сказала Перл дочерям, словно призывала их в храм, а не на битву, которая уже кипела в их городке.

Однако стоило им завернуть за угол проулка, как они очутились среди охваченной ужасом толпы. Небольшие прилавки и лотки были опрокинуты, куры и цыплята разбросаны по земле, а более крупные животные бежали, спотыкались о веревку, натянутую поперек улицы. Дальше женщины бросали с крыш домов стулья и сундуки, кастрюли и сковородки, выливали из окон помои и горяченную жидкую кашу. Одна из соломенных крыш уже полыхала вовсю, хотя ее беспрестанно заливали. Другая крыша дымилась. В южном зале Староновой синагоги, под тимпаном над двойными дверями, украшенным резной виноградной лозой, отдавали команды и распределяли задачи.

– Всем мальчикам и женщинам лезть на крыши и тушить огонь, – ровным голосом приказывал Майзель. – Мужчины – в траншею. Лучникам – на стены.

У входа стоял большой полированный стол, на котором лежали ножи и мечи, дубинки, ружья и пики.

– Йосель, вы с Зеевом обслуживаете катапульты у ворот.