Книга стихов. Поэзия жизни

И полю не зазеленеть

После такого пала.

«Уж лучше б было умереть» -

Сказал солдат устало.

Уповаем на Бога

Жизнь в России идёт вразнобой:

Не симфония, а какофония.

Дирижёр наш слепой и глухой,

Ну, какая ж тут будет гармония.

Дым пожаров изъел нам глаза.

И нигде никакого прозрения.

Будем ждать, когда грянет гроза

И сойдёт наше оцепенение.

Уповаем на Бога, дружок,

Наблюдая страны расхищение.

…………………………………

Дым увял, гарь засыпал снежок.

Тишина. Никакого брожения.

Вляпались

Дождались, к чему рвались:

Воля обеспечена.

Да, видать, надорвались:

Жизнь-то изувечена.

Ни свершений, ни побед.

Воспевать-то нечего.

Даже бывший диссидент

Мается, замечено.

Оказалось, что свобод,

Общечеловеческих,

Ухватить не смог народ

Без пинков отеческих.

Для всего нужна деньга –

Тайна рассекречена.

Веселись теперь слуга,

Жизнь твоя расцвечена.

Не хотел семьёю жить.

Вот страна развенчана.

Так чего ж теперь тужить,

Что судьба подперчена.

Я ведь вовсе не брюзга,

Строю планы встречные,

Не имею ни фига,

Лишь ухабы вечные.

Естественный отбор

Серёжа жил без выпендрёжа:

Снял двушку, ездил на метро.

Но выпирало часто всё же

Его дерьмовое нутро.

С друзьями детства он расстался,

И из семьи ушёл давно.

Ни с кем сближаться не пытался.

Плыл по теченью, как бревно.

Среди коллег он слыл непьющим,

Но на халяву выпивал.

Был не замечен, как дающий,

Но сам всегда охотно брал.

Деньжата у него водились.

Взаймы давал, но под процент.

Коллеги на него не злились

И звали, за глаза, «Доцент».

Он политических пристрастий

Ни перед кем не проявлял.

Был чист перед любою властью.

Писал: не был, не состоял.

Благодаря таким талантам

Прошёл естественный отбор.

У многих слыл он коммерсантом,

Другие говорили – вор.

Всплытие

Он был обыкновенным спекулянтом,

Хотел бельём в общаге торгонуть,

Но за руку был схвачен комендантом.

Пришлось из института упорхнуть.

Но тут же смог, подделав документы,

В другой вуз курсом выше поступить.

В учёбе помогли ему студенты,

А он их всех учил, как надо жить.

На лекциях его никто не видел,

Но видели – диплом он обмывал,

И в «Москвиче», с подельниками сидя,

Торговые лоточки объезжал.

Он быстро стал прорабом перестройки,

Капитализм внедрял, как только мог,

Имел процентов триста с каждой стройки,

Вцеплялся в мелкий бизнес, как бульдог.

И, будучи бессовестным от роду,

По многим головам он прошагал,

Купил жену, три виллы и свободу,

За рубежами, в основном, живал.

Себе он коммунизм уже построил,

Политиков умело нанимал,

Подсчитывал валютные надои,

Журил себя, что очень добрым стал.

В верхах он уважаем, вхож повсюду.

Остался пустячок – ввести запрет

Простому непонятливому люду

Заплёвывать и рвать его портрет.

Высшее общество

(Басня)

Недавние разбойники, собаки,

Остепенились и надели фраки.

По сторонам шныряет шавок рать,

А псы о горнем стали рассуждать.

Сокрыв клыки, со свечками стояли.

Придя ж домой, гусей с костями жрали.

Разбойничий их норов чувствовали все.

Однако же в салон к красавице лисе

Тех псов безоговорочно пускали.

Потом над этим гуси гоготали.

Но с ними псы были всегда в расчёте -

Гусятинка у них в большом почёте.

Коты на псов, как на врагов, шипели,

Но вниз слезать с деревьев не хотели.

Опасно стало по земле ходить,

И царь зверей не знал, как с этим быть.

Не усмотрел он псов большой вины,

Твердил всё, – Лишь бы не было войны!

Достойнейшее общество сложилось.

И в круге этом часто веселилось.

Иных зверей к собакам крот привёл.

На видном месте был судья-осёл.

За этикой всегда свинья следила.

Концерт для псов готовил хорь-ловчила.

Объедками питались и вороны,

Которые писали все законы.

Вот, наконец, псов пригласил к себе и царь.

Они ж исподтишка собачились, как встарь.

Почувствовали полную свободу.

Теперь не продохнуть звериному народу.

Чем же от псов отличен этот царь,

Если вокруг него кишит такая тварь?

Лягушка-предводительница

(Басня)

В свинарнике лягушка побывала

И радостная к пруду поскакала.

Всем рыбам, головастикам с округи

Проквакала: – Не так живём мы, други.

Цивилизованный нас окружает мир.

Там жизнь идёт, как непрерывный, сладкий пир.

И я от тех щедрот чуть-чуть поела,

И видите, уже как раздобрела.

Там столько мух, какие там отходы!

На той земле другие даже всходы.

Нам надо срочно пруд наш осушить.

И мы должны, как все, по-свински жить.

Послушались её, разрушили запруду.

Вода ушла, конец пришёл и пруду.

Вся рыба сдохла, и другим досталось.

Совсем немного живности осталось.

Но свиньям стало вдруг воды недоставать.

– Пруд достоянье всех, – те начали визжать.

Запруду возвели и взяли под контроль.

Ведь в жизни свинской велика запруды роль.

Вода опять в пруду том появилась,

Но рыба с той поры и не водилась.

Остались там какие-то козявки,

Лягушки, на потеху, да пиявки.

И вы в историю такую попадёте,

Если лягушку в предводители возьмёте.

Работодатель

Всех благ и всех надежд податель -

Почти святой, работодатель.

Его лелеет, любит власть,

Не даст ни сгинуть, ни пропасть.

Но как работу можно дать?

Работу надо выполнять.

Она – процесс, а не предмет.

Подсунули нам винегрет.

Как ловко снова нас надули –

Понятия перевернули.

Кто раньше был эксплуататор,

Землевладелец и плантатор,

Владелец фабрик и заводов,