Книга судьбы

– Некрасиво уходить, когда тетя Парванэ приехала повидаться с тобой, – заметила я. – У нее всего-то осталось несколько дней.

– Тетушка – не чужой человек, – возразила Ширин. – И я бы не уходила, если б мне правда не было очень нужно. Вы поспите, а потом заварите чай. На обратном пути я куплю торт, который тетушка любит, и мы посидим на балконе, попьем чай с тортом.

Мы с Парванэ прилегли на мою кровать.

– Твоя жизнь похожа на кино, – сказала она.

– Да, на индийское кино.

– А что плохого в индийских фильмах? Индийцы тоже люди, и с ними много чего случается.

– Да, много странного. Чего в обычной жизни не бывает.

– Да ведь и в фильмах из других стран тоже много странного и такого, чего в обычной жизни не бывает. Как зовут того американского парня, такого здорового?.. Арнольд. Он в одиночку может побить целую армию. И тот, другой, который приемами каратэ укладывает шестьсот человек, выпрыгивает из самолета прямо в поезд, потом в машину, на машине влетает на корабль, по дороге сшибает с ног еще трехсот врагов, а на самом ни царапинки…

– К чему ты клонишь?

– К тому клоню, что Бог, или судьба – как хочешь назови – дарит тебе замечательный шанс. И ты будешь вконец неблагодарной, если не постараешься выжать из этого все.

Мы вышли на балкон, а вскоре и Ширин вернулась с тортом.

– Ох, там снова стало так жарко! – пропыхтела она. – Пойду переоденусь.

Я напряженно оглянулась на Парванэ, но та подала мне знак сидеть спокойно. Через несколько минут Ширин вышла к нам. Я налила ей чаю, и она пустилась болтать. Парванэ выждала момент и спросила:

– Дорогая, ты хотела бы побывать на свадьбе?

– Еще бы, конечно! – воскликнула Ширин. – Умираю – хочу сходить на порядочную свадьбу, чтоб много музыки, танцев, а не как у дяди Махмуда или у дяди Али. Но чья же это свадьба? Невеста и жених – оба красавчики? Терпеть не могу, когда женятся уроды. Они клевые?

– Дорогая моя, говори, как полагается, – попросила я. – Что значит “клевые”?

– Клевые – это крутые, модные. Отличное словечко. Тебе не нравится только потому, что так говорит молодежь. – Обернувшись к Парванэ, она добавила: – Хорошо еще, что мама не стала преподавателем родного языка и литературы: то-то бы нас заставили говорить “интеллигентно”.

– Вот язычок! – указала я на нее Парванэ. – Ты ей слово, она тебе десять.

– Хватит спорить ни о чем! – оборвала нас Парванэ. – Я опаздываю, мне давно пора.

– Тетушка, я же только что пришла!

– Сама виновата! – отрезала Парванэ. – Я тебя просила не уходить.

– Но вы так и не сказали мне, чья будет свадьба!

– А на чьей свадьбе ты бы хотела побывать?

Ширин откинулась к спинке дивана, набрала в рот чаю посмаковать и ответила:

– Не знаю.

– Может быть, на свадьбе у твоей матери?

Ширин поперхнулась, выплюнула чай, согнулась от смеха. Мы с Парванэ переглянулись и попытались выжать из себя улыбки, но Ширин не унималась, она заливалась смехом так, словно ничего забавнее в жизни не слышала.

– Да что с тобой! – рассердилась Парванэ. – Это вовсе не смешно!

– Еще как смешно, тетушка! Вообразите: мама в свадебном платье с вуалью под руку с горбатым стариком, который опирается на палку! А мне придется нести шлейф невесты! Жених трясущимися руками пытается надеть кольцо на морщинистый палец невесты. Только представь себе! Животики надорвешь!

В гневе и унижении я уставилась в пол, молча ломая себе руки.

– Довольно! – рявкнула Парванэ. – Твоей маме не сто лет. Молодежь нынче пошла такая грубая и недобрая. И жених вовсе не горбатый старик – еще получше твоего Фарамарза будет.

Ширин уставилась на нас и пробормотала:

– Ну что вы так всерьез! Это я в фильме видела. А вы-то о чем говорите на самом деле?

– Говорю, если твоя мама надумает выйти замуж, она сможет выбирать из самых достойных претендентов.

– Тетушка, умоляю, хватит уже! Моя мать – почтенная дама, у нее двое женатых сыновей, двое внуков, скоро она выдаст замуж любимую дочку – Обернувшись ко мне, она добавила: – Кстати, мама, Фарамарз говорит, что вид на жительство в Канаде вот-вот будет готов. В январе он приедет в отпуск в Иран, мы отпразднуем свадьбу и уедем вместе.

Речь шла о свадьбе моей дочери: мне следовало проявить интерес. Но я только и могла, что покачать головой и ответить:

– Поговорим об этом позже.

– Что ты, мама? Обиделась из-за того, что я назвала тебя старой? Ну прости. Это все тетушка виновата: говорит такие смешные глупости!

– Тебе смешно? – сердито фыркнула Парванэ. – На Западе люди в восемьдесят лет вступают в брак, и никому в голову не приходит смеяться. Наоборот, дети и внуки радуются за них, все празднуют вместе. А твоя мама и вовсе еще молода.

– Тетушка, вы слишком долго прожили там. Совсем онемечились. У нас здесь так не принято. Мне будет неловко. И у мамы все есть, зачем же ей выходить замуж?

– Ты уверена, что она ни в чем не нуждается?

– Разумеется! Красивая квартира, работа, праздники и путешествия. Масуд выхлопотал для нее пенсию, оба сына как могут поддерживают ее. А когда я выйду замуж, мы вскоре заберем ее в Канаду, поможет мне растить детей.

– Удостоилась! – негодующе побормотала Парванэ.