Читаем Книга судьбы полностью

– Я не скажу его матери, и ты не говори детям, – потребовал он. – Неизвестно, в каком виде ты застанешь Хамида. Если ничего страшного, в следующий раз мы возьмем их с собой.

От его слов тревога лишь возросла. Всю ночь мне мерещилось, как Хамида выводят – изломанного, в крови, – отдают его мне лишь затем, чтобы он умер у меня на руках. Измученные бессонной ночью, на следующее утро мы спозаранку пустились в путь.

Не знаю, в самом ли деле это была комната для свиданий, все окна в ней были тусклыми от пыли, или же дело в том, что я с трудом различала все через завесу слез. И вот привели Хамида. Совсем не то, чего мы опасались: чистый, аккуратный, волосы расчесаны, лицо выбрито. Но как же он был худ и слаб! Даже голос у него изменился. А в первые минуты мы и вовсе не могли заговорить. Отец совладал с собой прежде, чем это удалось нам двоим, и спросил об условиях в тюрьме. Хамид сердито глянул на него – неуместный вопрос – и ответил:

– Тюрьма есть тюрьма. Мне нелегко пришлось. Расскажите о себе. Как дети? Как мама?

По-видимому, большая часть писем до него не доходила. Я сказала, что мальчики здоровы, хорошо растут, оба среди первых учеников в своем классе – Сиамак в пятом, Масуд в первом. Спросил он и о моей работе. Я сказала, что ради него все ко мне добры и заботятся обо мне. Вдруг в его глазах что-то сверкнуло, и я поняла, что в эту тему лучше не углубляться. Под конец он задал вопрос об университете, и я честно призналась в своих сомнениях. Он рассмеялся:

– Помнишь, как ты мечтала получить аттестат? Но для тебя и университетского диплома будет мало! Ты талантлива и умеешь работать. Надо идти вперед. Когда-нибудь ты и диссертацию напишешь.

Не к чему было объяснять, с каким трудом дадутся мне занятия в университете и сколько времени отнимут. Я ответила лишь:

– Непросто будет совместить учебу с работой, да еще и за детьми присматривать.

– Ты управишься, – сказал он. – Ты уже не та растерянная девочка, какой ты была лет десять или одиннадцать тому назад. Ты взрослая сильная женщина, для тебя нет невозможного. Я очень тобой горжусь.

– Правда? – со слезами на глазах переспросила я. – Ты уже больше не стыдишься такой жены?

– Когда же это я стыдился? Ты была мне хорошей женой, и с каждым днем ты становилась все более прекрасным и цельным человеком. Теперь ты – мечта для любого мужчины. Если б еще на тебе не висели я и дети.

– Не надо так говорить! Ты и дети – самое драгоценное, что у меня есть.

Как же мне хотелось обнять его, уронить голову ему на плечо и выплакаться. Но этот разговор вернул мне силы. Теперь я была готова ко всему.


Я записалась на несколько курсов в удобное для меня время и договорилась с госпожой Парвин и Фаати – они обещали присматривать за мальчиками. Супруг госпожи Парвин совсем разболелся, но она все же могла раз или два в неделю приходить к нам домой на вторую половину дня, а три вечера в неделю взяли на себя Фаати и Садег-хан. Фаати была на последних месяцах беременности, ей было бы трудно приезжать к нам на городском транспорте, поэтому я отдала машину Садег-хану, чтобы он либо привозил Фаати к нам домой, либо забирал к себе мальчиков, а также мог бы иногда прокатиться в кино или на пикник. Каждую свободную минуту я теперь тратила на учебу: паузы на работе, раннее утро, поздний вечер перед сном. Порой я так и засыпала, уткнувшись в свои книги. Мигрени, которыми я страдала с юности, сделались сильнее и чаще, но я не обращала внимания – принимала обезболивающее и делала свое дело дальше.

Круг моих дел включал теперь обязанности матери, домохозяйки, офисного работника, студентки, жены заключенного. И эту последнюю роль я тоже выполняла с величайшим тщанием. Все члены семьи участвовали в приготовлении различных блюд и сборе тех необходимых вещей, которые я носила Хамиду в тюрьму. Все готовилось любовно и бережно, чуть ли не с религиозным пылом.

Со временем я научилась распределять нагрузку и приспособилась к ней. Тогда-то я и поняла, что человек сам не знает своих сил и на что он способен. Мы постепенно приспосабливаемся к любому образу жизни, наш ритм подстраивается под количество дел. Я – бегун на дорожке жизни, и голос Хамида – “я тобой горжусь” – звучал в моих ушах не хуже аплодисментов зрителей на огромном стадионе: шаг упруг, силы не иссякают.


Однажды, просматривая вчерашнюю газету, я случайно глянула на объявления о смерти. Обычно я ими не интересовалась, но в тот раз мой взгляд приковало к себе знакомое имя: состоятся похороны господина Эбрахима Ахмади. Отец Парванэ. Сердце сжалось – я припомнила, какой это был мягкий человек, как по-доброму смотрел он на меня. Я заплакала, вспоминая Парванэ. Ни время, ни расстояние не уничтожили моей любви к ней, желания увидеть ее вновь. С тех пор как несколько лет назад я поговорила с ее матерью по телефону, я ничего больше не слышала об этой семье, а в моей жизни происходило столько событий, что я даже не решилась еще раз позвонить госпоже Ахмади.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза