Книга судьбы

– Нет, вроде все нормально. Может быть, это как раз ненормально, что все выглядит нормально. Может быть, хотят, чтобы мы перестали остерегаться.

– Это уже фантазии, – остановил меня Хамид. – Думаю, я подожду пока дома, поговорю с Шахрзад, расспрошу, что случилось.

– Нет. Бедняжка измучена, больна. Хочешь, я позвоню в типографию и скажу, что ты сегодня на работу не выйдешь? Можешь пока немного отдохнуть, пока она не проснулась.

– Звонить нет смысла. Все привыкли к тому, что я порой не выхожу на работу. Я никогда не предупреждаю звонком.

Шахрзад пролежала в постели до часу, казалось, она не спит, а лишилась чувств. Я сварила большую кастрюлю репового супа, замариновала мясо для кебаба. Помочь ей восстановить силы. От той Шахрзад, какую я знала, осталась разве что половина. Я сходила в аптеку и купила успокоительное, сироп от кашля, жаропонижающее. Дети вот-вот вернутся. Я зашла к больной и тихонько прикоснулась рукой к ее лбу. Температура все еще высокая. Шахрзад тут же очнулась и рывком села в постели. Несколько мгновений она с недоумением смотрела на меня и на все, что ее окружало. Она не понимала, где оказалась, который час.

– Не бойся, – ласково сказала я. – Успокойся, пожалуйста. Это я, Масумэ. Ты в безопасности.

Вдруг она все припомнила и с глубоким вздохом снова опустилась на подушку.

– Ты очень ослабла, – сказала я. – Садись, поешь супа. Немножко супа, лекарства, и снова спать. У тебя тяжелый грипп.

Большие глаза Шахрзад наполнились скорбью, губы задрожали. Притворившись, будто я ничего не замечаю, я вышла и в холле наткнулась на Хамида.

– Проснулась? – спросил он. – Мне нужно поговорить с ней.

– Подожди, пусть сперва придет в себя и немного поест.

Я отнесла в гостиную суп и лекарства. Шахрзад уже сидела в постели. Я сняла с ее головы полотенце, в которое сама же и закутала ее вчера после ванны. Волосы все еще немного влажные.

– Поешь, – сказала я. – Схожу принесу щетку или расческу.

Она поднесла ложку ко рту, прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом супа.

– Горячая еда! Суп! Знаешь, когда я в последний раз ела горячее?

Сердце заныло. Я молча вышла. Хамид нетерпеливо расхаживал взад-вперед по холлу.

– В чем дело? – набросилась я на него. – Что за спешка? Подожди минутку. Я не позволю тебе ее беспокоить, пока она не поест.

Я взяла щетку и вернулась в гостиную. Расчесать спутанные волосы оказалось не так просто.

– Сто раз собиралась сходить в парикмахерскую, постричься и избавиться от них, – сказала Шахрзад. – Но времени так и не нашлось.

– Что? Отрезать эти роскошные волосы? Что красивого в лысой женщине?

– В женщине! – задумчиво повторила она. – Да, ты права. Я и забыла, что я женщина.

Она горько усмехнулась и стала доедать суп.

– Я и кебаб сделала. Нужно поесть мяса, чтобы силы вернулись.

– Нет, не сейчас. Я не ела двое суток. Надо есть медленно и понемногу. Потом дашь мне еще супу… Хамид дома?

– Да. Ждет, когда с тобой можно будет поговорить. И у него вот-вот лопнет терпение.

– Позови его сюда. Мне уже гораздо лучше. Я ожила.

Я собрала посуду, открыла дверь и позвала Хамида. Он так тепло и вместе с тем так вежливо, даже церемонно приветствовал Шахрзад – словно в гостях у него высокое начальство. Я вышла и закрыла за собой дверь.

Больше часа они тихонько о чем-то говорили.

Когда дети вернулись, Сиамак, войдя, сразу же, словно пес, почуял присутствие чужого человека и спросил:

– Мама, кто у нас?

– Друг твоего отца, – ответила я. – Помни: об этом никому нельзя рассказывать.

– Да знаю я!

И он принялся внимательно следить за происходящим. Притворяясь, будто занят в холле игрой, он пристроился прямо под дверью гостиной, насторожил уши, в надежде хоть что-то услышать. Я подозвала его и попросила:

– Сходи купи молока.

– Не сейчас.

И он вернулся к “игре” у закрытой двери гостиной. Потом Хамид вышел, на ходу пряча в карман пиджака какие-то бумаги, и, надев ботинки, сказал:

– Шахрзад пока остается у нас. Мне нужно сходить по делу. Если задержусь и даже вовсе не вернусь ночью – не бойся. К завтрашнему вечеру непременно буду дома.

Я зашла в гостиную. Шахрзад лежала, откинувшись на подушки.

– Ты приняла лекарство? – спросила я.

Смутившись, она поспешно приподнялась и сказала:

– Пожалуйста, извини меня. Я вас стеснила. Постараюсь как можно скорее уйти.

– Что ты! Тебе необходим отдых. Считай этот дом своим. Я не отпущу тебя, пока ты не выздоровеешь.

– Боюсь, как бы не навлечь на вас беду. Все эти годы мы старались сделать так, чтобы этот дом оставался безопасным для тебя и детей, но прошлой ночью я все нарушила. Я два дня пряталась в каких-то дырах, а тут и погода испортилась, не повезло. Дождь со снегом. А мне уже и так было не по себе. Температура поднялась, с каждым часом становилось все хуже. Я боялась упасть на улице. Выхода не было, не то я бы не пришла сюда.

– Ты правильно сделала, что пришла. Прошу тебя, ни о чем не беспокойся. Спи: могу тебя заверить, что ничего не случится.

– Ради Аллаха, не надо со мной церемониться!

– Ладно.

Но как себя иначе вести? Я не очень-то понимала, что за отношения складываются между нами.