Книга судьи

— Как давно все было… Я иногда завидую вам, вы почти так же свободны, как в былые годы. Можете путешествовать по миру. Ирий прекрасен, но иногда мне кажется, что самым счастливым я был там, среди людей… Рафик, почему ты редко навещаешь центральные земли?

— Там вера крепка, повелитель, а нашей целью является несение ее новым народам. Разве нет?

— Конечно… Весь вопрос только, как это делать. Именно в этом вы не сходитесь с Абу-Маром. Правильно?

Рафаил потупился.

— Меня печалит ваш разлад. Я всегда любил тебя, Рафаил. Ты чист душой, ты одним из первых пошел за мной, поверил в меня тогда, когда никто не принимал меня в серьез, и даже комли, что живут, чтобы служить богам не оказывали мне должный прием. Твое сердце порывисто и полно любви. Это твой плюс, но в этом и слабость, — Он повернулся к согдийцу. — Теперь ты, Абу-Мар, Ты, кого я поставил старшим. Ты, чей опыт, чье суждение я всегда ценил. Неужели ты не видишь ничего ценного в речах Рафаила.

— Вижу, повелитель, — Абу-Мар перестал рассматривать перстень и поднял глаза на Керкуса. — Как же мне не видеть? Жалость, милосердие, любовь стучат и в мое сердце. Но вот всегда ли они уместны? Не должны ли мы на время откинуть жалость к одному, заботясь о тысячи? Верно ли отвечать на зло добром? Хорошо, если это заставит зло устыдиться и вступить на путь исправления, а если нет? Если это только покажет безнаказанность зла и нашу неспособность защитить добро? Сердце не лучший советчик. Надо смотреть на факты.

— Какие факты? Какие? — вскинулся Рафаил.

— Светлый, возьми бумагу, — Абу-Мар протянул Керкусу свиток. — Здесь я привожу некоторые цифры. Цифры сухи, но могут рассказать о многом! За полвека новой эры на срединных землях, что первыми признали новый порядок, жизнь людей совершенно изменилась. Достаток, закон и благоденствие. Наши ордена организуют скуолы для способных детей и академии для вступивших в орден и желающих посвятить себя поиску истины. Брат Мифодий создал алфавит для народов к югу от Днестры и сейчас пошел дальше на восток к племенам скотоводов. Ремис, по твоему соизволению сложил прямые обязанности скимаха и посвятил свое время сельским работам. Он учит крестьян, как получать больший урожай, улучшает культуры растений и породы домашних животных. Я, как ты знаешь, вместе с лучшими законниками Империи Безантов работаю над созданием сводов гуманных уложении, которые потом лягут в основу кодексов и других стран, принявших твое слово.

— Все так, Абу, но ты показываешь лишь одну сторону медали, — Рафаил покраснел, руки его теребили простой холщовый серый плащ. — Расскажи, что происходит на окраинах. Там, куда слово наше еще не вполне дошло. Там, куда бежали или были изгнаны те, кто пока не смог принять веру. Расскажи, что происходит в самом сердце нашего мира — в царстве Гипаров. Там, где твой ставленник — сотник Грилла уже возвел на костер десятки обвиненных в ведовстве. Расскажи о том, как в том же Безанте знатные люди при поддержке выжлецов охотятся на нежитиков, словно на диких зверей. Расскажи, как страдают сосланные под надзор бывшие маги, лишенные силой колец своих способностей.

— Все, кого ты упомнил, имели шанс встать под наши знамена, — подался вперед Абу-Мар. — Отказавшись, они потеряли право на нашу милость. Да и были ли они милостивы сами раньше, в дни славы и могущества? Это не выжлецы хватают магов, это простые люди просят наших солдат арестовать тех, кто раньше не был справедлив! Тех, кто творил беззакония, опираясь на право сильного, тех, кто ни разу не преклонил свой слух к жалобам людей, тех, кто презирал их. Пришло время расплаты. И мы — меч, пришедший снять свою жатву.

— Хватит, Абу-Мар! — поднял руку Керкус. — Ты сказал достаточно. А ты, Рафа, помни, что наша победа пока не окончательна. Именно там — на краях ойкумены прячутся не только несчастные изгнанники. Где-то там затаились те, кто может выйти против нас в открытом бою и попытаться силой вернуть власть. Возможно, время битвы ближе, чем тебе кажется, ученик…

— Но нельзя же несправедливостью переломить несправедливость, и жестокостью жестокость!

— Пустые кувшины громко гремят, но в них нет вина! — Абу-Мар потемнел лицом и говорил отрывисто и резко. — Ты отходишь от нашей веры, прикрываясь красивыми словами. Нельзя сделать великого дела не запачкав рук.

Рафаил рванулся вперед, но был остановлен Керкусом.