Книга Трех

Тарен открыл глаза. День был в разгаре. Оголодавший Гурги обнюхивал седельную сумку. Тарен быстро поднялся, отделил от припасов бо́льшую часть. Остальное он припрятал, не зная, сколько им придется блуждать и скрываться в лесу без пищи. Этой беспокойной ночью он принял решение, о котором пока не хотел говорить никому. Но он был уверен, что оно правильное. Сейчас надо было набраться сил, и Тарен сосредоточился на скудном завтраке.

Гурги сидел, скрестив ноги, и жадно поглощал еду с такими ужимками, причмокиванием и громким чавканьем, что казалось, голодал целую вечность. Ффлеуддур тоже глотал свою долю торопливо и не пережевывая. Верно, тоже изголодался, бедняга. Эйлонви больше интересовал меч, который она вынесла из могильника. Он лежал у нее на коленях, и девушка, прикусив от усердия кончик языка, внимательно изучала усыпанные каменьями ножны.

Когда Тарен подошел к ней, она вдруг быстро спрятала меч за спину.

– Ты ведешь себя так, – засмеялся Тарен, – будто я хочу украсть его у тебя.

Он присел рядом и тоже стал разглядывать это древнее оружие. Хотя драгоценные камни, украшавшие рукоять, сверкали по-прежнему, ножны потемнели, были расплющены, а рукоять почти почернела от времени. И все же от меча веяло какой-то древней силой. Тарену ужасно хотелось подержать его в руке.

– Послушай, – сказал он, – позволь мне глянуть на клинок.

– Я не осмеливаюсь вынуть его из ножен, – прошептала, к великому удивлению Тарена, Эйлонви.

Лицо ее вдруг стало торжественным и одновременно каким-то робким.

– На ножнах начертаны символы силы, – пояснила Эйлонви. – Я видела эти знаки раньше на некоторых вещах Акрен. Они всегда означают что-то запретное и опасное. Конечно, все вещи Акрен опасны, но некоторые запретны и опасны больше, чем другие.

Она помолчала и продолжала, нахмурившись:

– Видишь, здесь есть и другая надпись, но это древние письмена. – Она своенравно топнула ножкой. – О, почему я не успела постичь все, что знает Акрен? Я могу разобрать эти древние письмена, но не до конца понимаю, что они значат. Это так раздражает меня! Будто не договорила то, что начала говорить.

Как раз в этот момент к ним подошел Ффлеуддур и тоже стал разглядывать странное оружие.

– Это из могильника, да? – Бард покачал лохматой желтоволосой головой и присвистнул, – Предлагаю отделаться от него поскорее. Никогда не доверяйте вещам, найденным в могильниках. Дурное это дело – возиться с ними. Вы же не знаете, в чьих руках они побывали и какую службу служили.

– Если это волшебный меч, – начал Тарен, все более возбуждаясь таинственностью попавшего в их руки оружия, – то не стоит ли, наоборот, оставить его у себя?..

– О, помолчи! – вскричала Эйлонви. – Я не могу услышать свои мысли. И вообще, с чего это вы оба обсуждаете, что делать с мечом? Он, в конце концов, не ваш, а мой. Я нашла его, вынесла, я почти застряла из-за него в грязном тоннеле.

– Считается, что барды в таком разбираются, – сказал Тарен.

– Естественно, – согласился Ффлеуддур, уверенно улыбаясь и почти уткнувшись острым носом в ножны. – Все надписи обычно похожи одна на другую. Такие выводят чаще всего на ножнах, а не на клинках. Пишут всегда почти одно и то же. Тут написано… э… что-то вроде «Страшись моего гнева». Ничего не значащие слова…

В этот момент раздался резкий звон. Ффлеуддур удивленно заморгал. Одна из струн его арфы лопнула.

– Извините меня, – сказал он и пошел осмотреть свой инструмент.

– Ничего подобного здесь не написано! – воскликнула Эйлонви. – Я могу прочесть кое-что. Видишь, надпись начинается около рукояти и идет, обвиваясь, как плющ, по всей длине ножен. Он не умеет их читать. В начале здесь написано «Дирнвин». Я не знаю, что это – имя меча или короля. О да, это название меча! Вот опять понятно:

ВЫТАСКИВАЙ ДИРНВИН ТОЛЬКО ТОТ, КТО КОРОЛЕВСКОЙ КРОВИ, ЧТОБЫ ПРАВИТЬ, БОРОТЬСЯ…

– Что-то в этом роде, – продолжала Эйлонви. – Надпись еле видна, не могу различить. Буквы стерлись… Нет, это странно. Они не стерлись, их соскребли! Они, должно быть, глубоко были врезаны в сталь, потому что след все равно остался. Но я могу прочесть сохранившееся… Ой, это слово похоже на «смерть», – забормотала она что-то непонятное. – Не очень-то весело… – Она содрогнулась.

– Позволь мне вынуть его из ножен, – опять стал настаивать Тарен. – Ведь должно быть что-то написано на клинке.

– Нет, – отрезала Эйлонви, – я же сказала тебе, что на нем есть запретный знак силы, так же как и на колдовских вещах Акрен.

– Но Акрен больше не может повелевать тобой.

– Это не Акрен, – ответила Эйлонви. – Я только сказала, что у нее были вещи с таким же знаком. А это более сильные чары, чем те, что могла сотворить она. Я в этом уверена. И не осмелюсь вытащить его. Тебе тоже не собираюсь позволять этого. Тем более что там сказано: «кто королевской крови», и вовсе не упоминается Помощник Сторожа Свиньи. Ни словечком.