Книга царей

– Какая-то женщина нашла записную книжку Мытника. Передала милиционеру. Тот вместо того, чтобы отдать ее нам, доложил начальству. Начальство позвонило полковнику – полковник позвонил мне.

– Что в книжке?

– Откуда я знаю?

––

– Ну что, Пинкертоны, нарыли что-нибудь? – Произнес полковник, дождавшись, когда Гладышев с Черкашиным обратят взоры в сторону начальства.

– Пока ничего, – пытаясь выдержать полковничий взгляд, пробубнил Матвей.

– Другого ответа я и не ждал.

Поскрипев зубами, Мостовой взял в руки пистолет-зажигалку. Повертев, щелкнул курком. Не дожидаясь, когда появится огонек, вернул зажигалку на место.

– А я нарыл, не выходя из кабинета.

Сунув в ящик стола руку, полковник достал записную книжку. Раскрыв, поскрежетал зубами.

– Все понимаю: убили, обыскали, но зачем было выкидывать вещдок?

Продолжая держать книжку в руках, полковник словно приценивался – отдавать или не отдавать. Подумав, кинул книжку через стол. Да так, что та легла точно между Гладышевым и Черкашиным.

Приняв вещдок, Матвей раскрыл заглавную страницу.

По центру было выведено – «Мытник Натан Захарович». Дальше шел домашний адрес и телефон.

Пролистав, Черкашин передал вещдок Антону.

– Книжка как книжка. Мы, конечно, проверим, но как мне кажется, потому и выбросили, что не нашли того, что искали.

– Например?

– Например, коды замков или фамилию того, кто устанавливал сигнализацию.

– Коды в книжки не записывают. Глупо заносить то, что должно храниться в голове.

Переведя взгляд с Черкашина на Гладышева, полковник пробарабанил костяшками пальцев по столу.

– Надо чтобы книжку эксперты проверили. Бывает, что листков не хватает, а оттиск букв или цифр остался.

– Не шурши, – глядя, как Гладышев проверяет, нет ли в книжке вырванных листков, проскрипел креслом полковник.

– Три раза проверил. Ничего, что могло бы навести на мысли.

Судя по тому, насколько напряженным выглядело лицо Мостового, становилось ясно: полковник приступил к выстраиванию линии предстоящего разговора. Он всегда так делал, готовя «мозговую атаку». Цель – встретить процесс обсуждения во всеоружии.

– Итак… Вопрос первый, он же главный – с чего намерены начать?

– С осмотра квартиры, – глянув на Гладышева, произнес Матвей.

– Создадим рабочую группу, разработаем план действий.

Кресло под полковником зашевелилось, что не могло не навести на мысль: в действиях начальника появилось нечто, на что Матвею и Антону следовало обратить внимание.

– Как думаете, зачем понадобилось убивать Натана? – Произнеся это, Мостовой взяв в руки пистолет-зажигалку, чиркнул курком.

– С целью проникнуть в квартиру. В квартире могло храниться нечто ценное, – рискнул озвучить предположение Гладышев.

– Не уверен.

– Такое ощущение, будто убийство, было совершено в другом временном пространстве, – делая акцент на словах о другом пространстве, произнес Матвей.

– То есть?

– Убить задумали давно, возможно, десять лет назад. Исполнили только сегодня.

– Обоснуй.

– Обоснований нет. Есть познания психологии, которые дают право утверждать – в жизни коллекционера было нечто, что сковывало того по рукам и ногам.

– Например?

– Страх. Зная, что конец близок, человек не может заставить себя привыкнуть к тому, что жить осталось недолго. Такое случается, когда люди совершают что-то плохое и при этом знают: рано или поздно придется рассчитаться. Допустим, Мытник украл дорогую вещь… Пусть даже не украл, а перекупил. Наказание рано или поздно должно было последовать. Потерявший вещь человек, а возможно не он, а его дети, решили вернуть то, что принадлежало родителям.

– Но зачем убивать? Припугнуть, пообещать разобраться…Еврею хватило бы звонка.

– Получается, что не хватило.

Возникшая за столом пауза подсказывала: пришло время подумать. Что оказалось кстати. Подумать не мешало, потому как любая, даже самая противоречивая информация требовала анализа.

Из состояния размышления Черкашина вывел голос полковника:

– Что, если убийство Мытника – не просто убийство, а месть?

Взгляд Мостового не жалил, не придавливал. Мало того, даже не пытался укусить. Ужом, заползая в душу, взгляд исходил изнутри.

– Мытник ведь не всегда был стариком, верно? Мог таких дел натворить, что должен был не одну стрелу получить, как минимум, две.

– Так говорите, будто знали Мытника с детства.

Понимая, что вопросом своим он как бы загонял начальника в угол, Матвей жаждал спросить о том, что с начала разговора вертелось на языке.

– С детства, не с детства. Кое-что известно, – произнес Мостовой.

– Кое-что – это сколько?

– Столько, что не уместится и в двух томах.

Выйдя из-за стола, Мостовой подошел к окну. Опершись поясницей на подоконник, продолжил говорить тоном рассказчика, повествующим историю, приключившуюся много лет назад: