Книга царей

Квартира, в которой проживали Мытники, была приобретена отцом Натана на второй день после окончания войны. В Москву семья переехала из Ленинграда. По рассказам очевидцев, ремонт шел два года. Жильцы знали, что в квартире под номером 87 идут ремонтные работы, но никто никогда не видел, ни рабочих, ни инженеров, ни техников. Все делалось втайне как от соседей, так и от представителей ЖЭКа.

Сказать, что деятельность Мытника доставляла милиции много хлопот, означало сказать неправду. Образ жизни коллекционера скорее умилял, чем заставлял задуматься, в ладах ли еврей с законом.

Ходили слухи, что Натан скупает краденное. Подтверждением тому были личности подозрительного типа, которых время от времени можно было встретить в подъезде, где проживал Мытник. Но, так как дальше слухов дело не шло, серьезных обвинений никто еврею не предъявлял. Когда крали что-нибудь редкое: картины, иконы, ювелирные изделия, Мытника вызывали в отдел. Тот приходил. С ним беседовали, просили быть осторожным в выборе клиентов, а также сообщать о предложениях, купить или помочь продать что-нибудь этакое. Натан Захарович соглашался. Кивая головой, улыбался, говорил: «Непременно».

Но, стоило следователю поставить в пропуске подпись, как он тут, же забывал про данное им слово.

––

12 февраля выпало на вторник. В девять тридцать совещание у начальника отдела: доклады, жалобы на несоизмеримо большое количество дел, на рутину, нехватку бензина. После наступил черед разноса по поводу раскрываемости, профилактических мер, которых, по мнению руководства, было недостаточно, что и являлось причиной повышения преступности.

В конце совещания Мостовой получил задание – навестить Мытника. Цель – профилактическая беседа, а заодно и введение в курс дела по ограблениям и возможному появлению банды в Москве

Федору одному тащиться к еврею не хотелось, и он уговорил Рубля составить компанию, за что тот взял с Мостового слово после посещения Мытника наведаться в бильярдную. Проводить вечер с кием в руках стало чем-то вроде девиза прожитого дня, поэтому Федору ничего не оставалось, как, только, изобразив раздумье, произнести: «Годится». После чего вопросы относительно коллекционера отпали сами собой.

Идти решили в конце рабочего дня. Четвертной предложил предупредить еврея, чтобы тот сидел дома. Федор предпочел оставить все как есть, сославшись на то, что Мытник покидает «гнездо» только вечером и только для того, чтобы выгулять собачку.

Во двор, окруженный четырьмя похожими, как братья-близнецы, домами, вошли, когда часы показывали четверть шестого. На улице, несмотря на то что день клонится ко сну, было светло, но неуютно. Повисшие над городом тучи навевали тоску, как и нежелание, оставаться на свежем воздухе.

Войдя в подъезд, Сергей, проверил запасной выход и предложил подняться пешком, мотивируя словами: «Точно знаю, Натан лифт не уважает».

Шли, молча, прислушиваясь к каждому шороху. Когда поднялись, Четвертной, подойдя к двери и глянув на табличку с надписью «Мытник Натан Захарович», перевел взгляд на Мостового.

– Слышь, Федот, у тебя никакого предчувствия нет?

– Что еврея нет дома?

– Предчувствия опасности.

– А что, должно быть?

– Не знаю. У меня ощущение, будто идем к Натану, а попадем на сходняк.

Усмешка скользнула по губам Федора.

– Евреи криминал на дух не переносят.

– Не скажи, – убрав палец со звонка, Четвертной приложил ухо к двери. – Когда я раньше к Натану наведывался, первой голос собачонка подавала, после чего звонил еще раз, и только тогда появлялся Мытник. Сегодня шавка молчит. Тебе не кажется это странным?

– Не кажется.

Нажав на звонок во второй раз, Четвертной прислушался. Ни собака, ни хозяин не подавали признаков жизни.

– Может, прогуляться вышел?

– Не должен.

– Тогда надо сделать вид, что ушли, – перешел на шепот Четвертной. – Если в квартире «гости», Натан попросит поторопиться. Если нет…

Чиркнув ребром ладони по горлу, Сергей глянул на Федора так, будто знал, что происходило за бронированной дверью. Знал, но почему-то не хотел говорить.

– А вдруг Мытник того… – скрестил руки на груди Мостовой.

Мысль о смерти коллекционера засела в мозг настолько плотно, что Федор начал представлять валявшегося на полу еврея и скулящую рядом собачонку.

– И вечный бой. Покой нам только снится.

– Ты это к чему? – непонимающе глянул на друга Четвертной.

– К тому, что бильярдная накрылась.

– Чего это?

– Того, что, если с Натаном что случилось, а мы были и не достучались…

Полковник нас с говном сожрет.

– Мать твою…

Развернувшись, Четвертной что было силы, ткнул кулаком в звонок, при этом не собирался убирать руку, наоборот, решил жать до конца.

– Стой! – Приложив ухо к двери, поднял вверх указательный палец Федор. – Кажется, я слышал голос!

Из глубины квартиры послышался шорох, еще через какое-то время —шаркающие по полу шаги.

– Похоже, еврей спал! – Обрадовался Четвертной. – Мы же, такие-сякие, старика разбудили…

– Уж лучше разбудить, чем труповозку вызывать.

Слова Мостового совпали со звуком шагов в прихожей, следом за которыми послышалось сначала покашливание, затем – голос Мытника.

– Кто там?