Книга тысячи и одной ночи. Том 2. Ночи 39-145

Потом она свернула письмо и отдала его старухе, и та взяла его и пошла к Тадж-аль-Мулуку и отдала ему письмо. И юноша, прочтя письмо, понял, что у царевны жестокое сердце и что он не достигнет её. И он пожаловался на это везирю и потребовал от него хорошего плана, и везирь сказал ему: «Знай, что тебе будет полезно с нею только одно: напиши ей письмо и призови на неё гнев Аллаха». – «О брат мой, о Азиз, напиши ей за меня, как ты знаешь», – сказал юноша. И Азиз взял листок и написал такие стихи:

«Господь! – пятью старцами молю я – спаси меня
И ту, кем испытан я, заставь горевать по мне!
Ты знаешь, что пламенем весь воздух мне кажется, —
Любимый жесток ко мне, не знающий жалости.
Доколь буду нежен с ней в моем испытании?
Довольно терзать меня дано ей, бессильного?
Блуждаю в мученьях я, конца тем мученьям нет,
Не вижу помощника; господь, ты поможешь мне
Доколе стараться мне забыть, что люблю её,
И как мне забыть её, раз стойкость ушла в любви?
О ты, что мешаешь мне усладу познать в любви,
Тебе не опасна ли беда и превратности?
Ведь радостна жизнь твоя, а я за тобой ушёл
От близких и родины и ныне в краю чужом».

Потом Азиз свернул письмо и подал его Тадж-аль-Мулуку, и когда тот прочёл письмо, оно ему понравилось, и он отдал его старухе, а та пошла с ним и, войдя к Ситт Дунья, подала ей письмо. И царевна, прочтя письмо и поняв содержание, сильно разгневалась и воскликнула: «Все, что случилось со мной, вышло из головы этой скверной старухи!» И она кликнула невольниц и евнухов и сказала им: «Схватите эту проклятую, коварную старуху и побейте её сандалиями!» И они били её сандалиями, пока она не обеспамятела, а когда старуха очнулась, царевна сказала ей: «О скверная старуха, если бы я не боялась Аллаха великого, я бы, право, убила тебя! Побейте её ещё раз», – сказала она потом, и старуху били, пока она не лишилась чувств, а затем царевна велела тащить её по земле и выбросить за ворота. И старуху поволокли, лицом вниз, и бросили перед воротами, а очнувшись, она пошла, то идя, то садясь, и дошла до своего жилища.

И она подождала до утра, а потом поднялась и пошла к Тадж-аль-Мулуку и рассказала ему обо всем, что случилось с нею, и царевич, которому стало тяжко от этого, сказал ей: «Нам тягостно, о матушка, то, что случилось с тобою, но все суждено и предопределено». А старуха молвила: «Успокой свою душу и прохлади глаза! Я не перестану стараться, пока не сведу тебя с ней и не приведу тебя к этой распутнице, которая сожгла меня побоями». – «Расскажите мне, почему она ненавидит мужчин», – сказал Тадж-аль-Мулук. «Потому что она видела сон, который вызвал эту ненависть», – ответила старуха. «А какой это сон?» – спросил Тадж-аль-Мулук. И старуха сказала: «Как-то ночью она спала и увидела, что охотник поставил на земле сети и насыпал вокруг них пшеницы, а сам сел поблизости, и не осталось птицы, которая бы не подлетела к этим сетям. А среди этих птиц она увидела двух голубков, самца и самку. И царевна смотри г на сети и видит, что нога самца завязла в сетях, и он начал биться, и все птицы разлетелись от него и умчались, по его жена вернулась к нему, покружилась над ним, опустилась и подошла к сети (а охотник не замечал её). И она стала клевать то колечко, в котором завязла нога самца, и тянула его клювом, пока не освободила ногу голубка из сетей, и они оба улетели. И после этого пришёл охотник и исправил сети и сел поодаль. И прошло не более часа, как птицы прилетели, и в сетях завязла самка. И все птицы улетели от неё, и среди них самец, и он не вернулся к своей самке, и пришёл охотник и захватил самку и зарезал её. И царевна пробудилась от сна, испуганная, и воскликнула: „Все самцы таковы, как этот: в них нет добра – и во всех мужчинах нет добра для женщин!“