Книга украденных детей. Американская история преступления, которое длилось 26 лет

Когда имя Дианы появилось в коротком списке усыновленных детей, переданным мне одним из организаторов встречи, я связалась с ней и рассказала о нашем желании задокументировать историю Общества детских домов Теннесси. Я обещала не настаивать, если она не захочет давать интервью. Диана связалась со мной лишь через несколько дней. Сначала она посоветовалась со своими дочерями. «Когда я получила ваше электронное письмо, я поговорила со всеми тремя, потому что знала, что это повлияет и на них», – объяснила она.

Реакция дочерей удивила Диану. Оказалось, что они хотят узнать как можно больше об этой истории. О том, что скрывается в том числе и за их прошлым.

ПО МЕРЕ ВЗРОСЛЕНИЯ ДИАНА ЗАДУМЫВАЕТСЯ ВСЕ СИЛЬНЕЕ. Она чувствует какое-то несоответствие в своей жизни, но никак не может понять, в чем именно оно заключается.

В подростковом возрасте девушка решает, что на самом деле Луиза и Дойл приходятся ей бабушкой и дедушкой, поскольку они намного старше родителей ее сверстников. «Какое-то время я думала, что это так… Мне казалось, что я смотрю фильм, но вижу только то, что происходит в центральной части экрана. Но всегда за кадром оставалось что-то, чего я никак не могла разглядеть».

Свое главное открытие она делает в пятнадцать лет. Во время одного из уроков биологии в средней школе Нашвилла Диана вдруг понимает, что не может быть родной дочерью людей, с которыми у нее нет определенных общих генетических черт. Возраст родителей по-прежнему вызывает у нее множество вопросов. Отец и мать всегда уклоняются от разговоров на эту тему, но при этом водят знакомство в основном с бабушками и дедушками ее друзей. «Я была единственным ребенком в семье. И мои родители были гораздо старше других», – говорит она.

Из-за нежелания матери говорить на определенные темы Диана начинает подозревать, что от нее что-то скрывают. «Были сомнения… в вещах, про которые моя мать не хотела со мной говорить». Излишнее любопытство девочки приводит к ссорам. «У меня был детский альбом, – вспоминает Диана. – Раньше я никогда не обращала на него особого внимания». Но теперь альбом вызывает ее живой интерес. «Я знала, что в нем хранилось мое свидетельство о рождении, поэтому решила на него взглянуть». На следующий день она задает матери прямой вопрос: «Ты когда-нибудь была в Мемфисе?»

«Нет, никогда».

«Тогда почему в моем свидетельстве о рождении говорится, что я родилась в Мемфисе?»

Но мать только отмалчивается в ответ.

Годы идут, здоровье приемной матери Дианы ухудшается, и это вызывает закономерные вопросы о семейной истории болезней. Сама Диана в это время уже замужем и имеет собственных дочерей, одна из которых тоже не слишком здорова. Диане нужны ответы. В детстве она была близка с четырьмя своими троюродными братьями и сестрами. Однажды она спрашивает свою тетю: «Меня удочерили?»

Та отвечает уклончиво: «Насколько мне известно, ты не приемный ребенок».

Но один из двоюродных братьев, которому уже за сорок, открывает ей всю правду: «Я всегда знал, что тебя удочерили, просто моя семья поклялась никому об этом не рассказывать».

Приемные тетя и дядя жили недалеко от приюта в Нашвилле, и их дети часто играли с ожидающими усыновления детьми. «Мои тетя и дядя знали об этом, – говорит Диана. – Моя старшая двоюродная сестра рассказала мне, что мама и бабушка несколько раз приезжали навестить меня в приюте и приносили одежду, которую мама сама шила для меня. А потом, когда мне исполнилось два месяца, меня отдали им насовсем».

Ее приемный отец Дойл, который солгал о своем возрасте, чтобы облегчить процесс удочерения, умер к тому времени, когда Диана узнала правду. «Все говорили, что папа хотел мне рассказать об этом, – вспоминает Диана. – А маме я призналась, что очень бы хотела узнать обо всем раньше».

«Я не хотела, чтобы ты думала, что с тобой что-то не так и что кто-то бросил тебя», – объяснила ей мать. Во времена Танн так отвечали все любящие приемные родители, не желавшие, чтобы история с усыновлением всплыла на поверхность. Причин для сохранения тайны было предостаточно – от опасения за эмоциональное здоровье детей до страха, что, как только ребенок узнает правду, он предпочтет вернуться к биологической матери.

Приемный отец Дианы, запечатленный на этой фотографии, хотел рассказать дочери правду, но ее мать всегда была против.

Диана не любит секретов. В 1990-х годах она уже числится в списке ожидания тех, кто хочет получить доступ к архивам приюта Теннесси. «Когда Теннесси открыли архив, – говорит она, – я тут же направила им запрос. Дождалась своей очереди. Хотела получить документы как можно скорее. Что меня действительно интересовало, так это моя генетическая история».