Книга украденных снов

Роберт неожиданно впал в растерянность, ощутив себя взрослым в мире, где ничего не было простым и ясным. Мари это почувствовала.

– Я буду держать тебя за руку, как будто ты мой младший брат. Хорошо?

– Хорошо.

Она ласково посмотрела на него.

Оба встали, поправили одежду, Мари накинула на плечи нарядный красный шарф, и они неторопливо зашагали к отелю.

Путь им преградили четверо в форме.

– Входа нет. Отель закрыт. Частное мероприятие.

– Позвольте представиться.

Мари произнесла это четко и громко. Роберт заметил, что даже ее манеры изменились. Она вела себя и говорила так, как говорят в высших слоях общества.

– Меня зовут графиня Евгения фон Стангис, я внучатая племянница поэтессы Ольги фон Стангис, которая постоянно жила на двенадцатом этаже этого отеля и которой причинили значительные неудобства, заставив переехать из-за приезда президента Мальстайна. Поэтесса – большая сторонница президента и хотела бы сообщить, что согласилась на это исключительно ради столь выдающегося человека. Но она случайно оставила в ванной своего номера зубную щетку и требует ее без промедления вернуть.

– Она что, не может позволить себе купить другую щетку? – ехидно поинтересовался один из охранников, к немалому удовольствию всех остальных.

Мари с достоинством возразила:

– Вам, сэр, явно неизвестно о весьма серьезном стоматологическом заболевании поэтессы. Она страдает от такого исключительно редкого заболевания десен, что, если их правильно не лечить, это неминуемо приведет к полному разрушению всех зубов. Целебная электронная зубная щетка, которой она пользуется для предотвращения подобной катастрофы, была лично вырезана из перламутра Корнелиусом Флоссом, который заботится о зубах королевских особ по всему миру. Пользование зубной щеткой иного типа будет для поэтессы опасным, если не сказать – летальным. Последуют судебные иски.

Это их заткнуло. Охранники переглянулись, и в каждом взгляде читалось, что им придется передать эту просьбу «наверх». Именно этого Мари и Роберт и хотели.

– Ждите здесь.

Теперь заговорил Роберт.

– Мы предпочли бы подождать в вестибюле отеля, позвонить тетушке Ольге и заверить ее, что все хорошо. Она чрезвычайно взволнована всем произошедшим. И на грани нервного срыва.

Охранники посовещались.

– Тогда проходите, но не дальше вестибюля. Ясно?

Охранник провел их внутрь. Мари сжала ладонь Роберта, как бы говоря: «Отличная работа». Роберт ощутил прилив гордости, но та быстро сменилась слабостью в животе, когда он обвел взглядом огромный пустой вестибюль, его сверкающую люстру, широкую лестницу и знаменитое чучело леопарда в стеклянном шкафу возле стены.

Вестибюль был пуст, если не считать двух телохранителей Мальстайна. Одним из них был Руфус О'Зайц. Вблизи он казался еще крупнее, чем на улице, но Роберт поразился тому, насколько маленькими оказались его глаза – как черные островки ненависти на обширном океане лица.

– Что эти здесь делают? – рявкнул О'Зайц.

Мари объяснила про необходимость забрать зубную щетку поэтессы. О'Зайц даже не кивнул. Он лишь уставился на Мари с подозрением и распорядился:

– Позвоните поэтессе. Проверьте эту чушь.

Они вошли в комнатку консьержа. Мари и Роберт сразу заметили связку ключей, висящих на желтом крючке на дальней стене. На каждом ключе имелась бирка с пояснением, от какой он двери. Один из них был от двери в подвале. Они молча кивнули друг другу. Все шло по плану.

Помощник О'Зайца, противный потный человечек, икавший в конце каждой фразы, снял трубку телефона.

– Да. Ик. Это поэтесса? Ик? Тут двое… молодых людей, которые утверждают, будто они ваши родственники и пришли искать вашу.

Он буквально остолбенел, когда на него обрушился водопад слов. Роберт не мог не слышать, как из телефонной трубки хлынула великолепно подготовленная речь исполненной вдохновения поэтессы. Это была ода стоматологии, элегия не просто ее зубам, а всем зубам мира, дань уважения жемчужной белизне коренного зуба, режущему великолепию резца, хрупающей эффективности клыка. Икающий человечек несколько раз пытался прервать этот неудержимый поток красноречия, но безуспешно. Кончилось тем, что он сдался и протянул трубку О'Зайцу, который держал ее в вытянутой руке, пока поэтесса не завершила все словами: «От зубов останутся ошметки, если у меня не будет щетки!» Помолчав, О'Зайц вздохнул и спросил:

– Значит, они ваши племянник и племянница?

– Ну конечно, болван! – взревела поэтесса. – Ты что, не видишь сходства?

О'Зайц посмотрел на Роберта, потом на Мари. Он явно не мог разглядеть никакого сходства.

– Я поклялась своей дражайшей сестре Вермицелле на ее смертном одре, что позабочусь о них…

Теперь все услышали, как поэтесса рыдает в трубку.

– Ладно, ладно! – сдался О'Зайц. – Найдем мы вашу щетку.

И он бросил трубку на рычаг телефона.

– Ты! – сказал он, показывая на Роберта. – Пойдешь со мной. А ты, – сказал он Мари, – останешься здесь с ним.

Он имел в виду своего икающего помощника. Роберт встревоженно посмотрел на Мари, но та лишь кивнула, словно говоря: «Не волнуйся, я с ним справлюсь».