Книга утраченных сказаний. Том I

Теперь должно поведать о том, что солосимпи часто путешествовали по ближним морям на своих лебединых кораблях, влекомых птицами или движимых огромными веслами, которые солосимпи сделали схожими с перепончатыми лапами лебедя или утки; и сетью со дна морского подняли они в изобилии тонкие раковины тех волшебных вод и бесчисленное множество чистейшего жемчуга, сиявшего подобно звездам. И великолепию тех жемчужин радовались солосимпи, а остальные эльдар — завидовали, желая, дабы сияние жемчуга украсило град Кор.

Но те из нолдоли, коих более всего наставлял Аулэ, втайне непрерывно трудились, получив от Аулэ в изобилии металлы, камни и мрамор. Еще с позволения валар было им даровано немало сияния Кулуллина и Тэлимпэ, хранимого в сокрытых сосудах. Звездным светом поделилась с ними Варда, а Манвэ — лазурными прядями ильвэ; влагой — прозрачнейшие заводи залива Кора, и кристально — чистыми каплями — искрящиеся фонтаны дворов Валмара. Росу сбирали нолдоли в лесах Оромэ, цветочные лепестки всех оттенков, благоухавшие всеми ароматами, — в садах Йаванны, охотясь за лучами Лаурэлин и Сильпиона среди листвы. Собрав же все эти дивные и сверкающие сокровища, получили они от солосимпи множество белых и розовых раковин, чистейшую пену и, наконец, — несколько жемчужин. Взяв их за образец, измыслили и сотворили нолдоли великими трудами из всех самых прекрасных веществ Земли с помощью знаний Аулэ и волшебства валар первые самоцветы. Кристаллы создали они из родниковой воды, переливающейся в свете Сильпиона; янтарь, хризопразы и топазы загорелись в их руках, сотворили нолдоли и гранаты с рубинами, окрашивая их хрустальную плоть, кою научил их делать Аулэ, соками роз и алых цветов, даровав каждому самоцвету огненное сердце. Изумруды создавали они из воды залива у подножия Кора и сверкания травы на полянах Валинора; в великом изобилии наделали они сапфиров, [?пронизав] их воздухом Манвэ; а еще были аметисты и лунные камни, бериллы и ониксы, агаты, созданные смешением мрамора разных оттенков, и многие полудрагоценные камни. Возрадовались сердца нолдоли и, не довольствуясь малым, сотворили они бесчисленное множество драгоценных камней, покуда не исчерпали запас чудесных веществ. И невозможно стало долее скрывать великие груды самоцветов, что сверкали при свете подобно искрящемуся цветнику. Тогда, взяв имевшиеся у них жемчужины и почти все свои драгоценные камни, сотворили нолдоли новый самоцвет — молочно-бледный, переливающийся оттенками всех прочих камней, — и сочли его весьма дивным. То были опалы. Однако ж иные из нолдоли продолжали свои труды, и из звездного света, чистейших капель воды, росы Сильпиона и самого разреженного воздуха создали они алмазы и не мыслили, что кто-то сделает камни более дивные.

Тогда восстал Фэанор из нолдоли и отправился к солосимпи испросить великую жемчужину, а сверх того обрел он кувшин, наполненный ярчайшим свечением морской пены во мраке, и с тем возвратился домой. Собрав все остальные самоцветы и соединив их отблески при свете белых светильников и серебряных свечей, взял Фэанор мерцание жемчуга и нежные оттенки опалов и, [?омыв] их свечением и сияющей росой Сильпиона, уронил туда одну-единственную капельку света Лаурэлин. И, поселив тот волшебный свет в тело из столь совершенного хрусталя, какой он один умел делать и которого не повторил бы и Аулэ — столь велико было утонченное проворство перстов Фэанора, — создал он драгоценный камень, что в глубочайшем мраке испускал собственное……….^{[прим.10]} сияние. И поместив камень в темноту, весьма долгое время просидел Фэанор, любуясь его красой. Затем сотворил он еще два камня, исчерпав свои припасы. И привел он взглянуть на свою работу остальных, что поверглись в глубочайшее изумление. И нарек он те драгоценные камни Сильмарилли, или, как ныне называем мы их на языке нолдоли — Силубрильтин^{[прим.11]}. Посему, хотя всегда полагали солосимпи, что никаким самоцветам нолдоли, даже величественно мерцающим алмазам, не превзойти их нежные жемчуга, все, кто зрел Сильмарили Фэанора, уверяли, что они — прекраснейшие из драгоценных камней, что когда-либо светились или [?сверкали].

Ныне от света тех самоцветных сокровищ чудесно искрится Кор, щедростью нолдоли обогатилась прелесть народа эльдалиэ, и утолены боги красой их. [?На диво] много сапфиров дано Манвэ, чье одеяние усыпано ими, Оромэ носит пояс с изумрудами, а Йаванне любезны все самоцветы, радость же Аулэ — в алмазах и аметистах. Одному Мэлько ничего не дали, ибо не искупил он еще многочисленных своих преступлений. И алкал он их безмерно, но ничего не сказал, притворившись, что ценит самоцветы ниже металлов.