«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Племена, которые находились на стороне Ван-хана или занимали выжидательную позицию, искусно «распропагандированные» посланцами Чингисхана, влились в его ряды и значительно пополнили его изрядно потрепанное в последних боях и вынужденных переходах войско.

Эта успешная акция «открытой дипломатии» Чингисхана позволила ему показать истинное лицо своих врагов; так он привлекал на свою сторону все новые силы. И, пожалуй, главное, чего достиг Чингисхан этим посланием Ван-хану, — усыпление его бдительности, что в конечном итоге привело к полному краху хэрэйдского ханства…

Отправив устные послания Ван-хану и его сторонникам, Чингисхан ушел к реке Балжуна, где в решающий момент противостояния с хэрэйдами произошло важное политическое событие, вошедшее в исторические хроники под названием «Клятва на реке Балжуна»:

КЛЯТВА ВЕРНОСТИ ЧИНГИСХАНА И ЕГО СОРАТНИКОВ НА РЕКЕ БАЛЖУНА

«Когда дошли до реки Балжуна, реки мутной и своенравной, государь (Чингисхан. — А. М.) напился от нее ради присяги народу… Все те, кто объединились как „пившие воду реки“, — так называли пивших мутную воду (Балжуны), сказали (дали клятву. — А. М.), что вот они-то и будут едины в трудностях и лишениях»[304].

«Напившись воды из той реки и помолившись в сторону Тэнгри (Небесному Владыке. — А. М.), Чингис сказал (нукерам): „Если удастся мне создать великое правление (единое монгольское государство. — А. М.), то буду делить свое счастье и несчастье с народом вашим. Если мы нарушим эту клятву, то пусть прекращается течение (нашей жизни), как останавливается течение этой реки. Да сохранят те, кто поклялся, напившись воды этой реки, свою клятву до потомков своих…“» [305]

«Клятва верности[306]^, которую впервые в боевой истории Чингисхана дали их вожди и военачальники, несомненно, имела чрезвычайное значение для единства и сплочения рядов его сторонников, для поднятия боевого духа монгольских воинов накануне грядущих сражений»[307].

Эта клятва осталась навсегда не только в анналах истории, но и в «Книге Великой Ясы». Ведь она являлась основанием указа Чингисхана об установлении особых прав и отличий его соратников, давших клятву верности на реке Балжуна.

УКАЗ ЧИНГИСХАНА ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ОСОБЫХ ПРАВ И ОТЛИЧИЙ СОРАТНИКОВ ЧИНГИСХАНА, ДАВШИХ КЛЯТВУ ВЕРНОСТИ НА РЕКЕ БАЛЖУНА

Установить особые права и отличия соратников Чингисхана, давших клятву верности на реке Балжуна и (потому. — А. М.) называемых Балжунту[308].

Факт принятия Чингисханом этого указа засвидетельствовал Рашид ад-Дин, который писал: «Группа лиц, бывших в то время вместе с Чингисханом в Бал-жунэ, была немногочисленна. Их называют Балжунту, то есть они были с ним в этом месте и не покинули его. Они имеют установленные (впоследствии. — А. М.) права и отличны перед другими…» (выделено мной. — А. М.)[309].

Причем, как свидетельствует Ата-Малик Джувейни, Чингисхан, поощряя своих соратников, никогда не различал отличившихся по сословному или национальному признаку: «…Были записаны имена всех участников тех событий (сидение на реке Балжуна. — А. М.), благородного и низкого звания, от князей до рабов, носильщиков, конюхов, тюрков, таджиков и индусов»[310].

Событие на реке Балжуна убеждает нас в том, что Всевышний Тэнгри, отличая Чингисхана благорасположением, наделил его великим даром собирать под свои знамена людей «достойных и подобающих», главными качествами которых были верность, преданность и стойкость — благодетели, которые он больше всего ценил и поощрял[311].

Именно такие люди не покинули его во время вынужденного пребывания на реке Балжуна, поклялись ему в вечной верности… А когда, собравшись с силами, Чингисхан решил неожиданно напасть на ставку хэрэйдов, в решающий момент его противостояния с хэрэйдами Ван-хана, верные соратники сражались не на жизнь, а на смерть.

По достоинству оценил Чингисхан и действия вражеских воинов, в частности Хадаг-батора из рода жирхин и его нукеров, самоотверженные действия которых позволили Ван-хану и Сэнгуму незаметно выбраться из окружения. Верный принципу верноподданничества, Чингисхан повелел тогда же: «Кто смеет мужа осудить, не бросившего хана своего, сражавшегося, дабы жизнь его спасти?! Такой нам в нукеры годится!»[312]

А вот отношение Чингисхана к людям бесчестным, «предававшим своих властелинов», было диаметрально противоположным. Когда к нему явился конюший Хуху-чу, который бросил на произвол судьбы своего господина, сына Ван-хана, Сэнгума, Чингисхан повелел: «„Конюший же, что бросил хана, что своего же властелина предал, и моего доверья недостоин“.

И Хухучу тотчас был казнен»[313].