Книга Ветра и Крови

И в тот момент, когда мы с экипажем челнока уже готовились к короткому прыжку в стазисе, произошло нечто, полностью разрушившее наши планы.

Случился Вулкан.

Челнок находился ближе к эпицентру, чем столица Кемета, поэтому удар вышел достаточно сильным.

Около полуночи, когда я уже собирался спать, распланировав все дела назавтра, челнок вдруг затрясло.

Я сразу подумал о землетрясении и рванул в кабину пилотов, чтобы стартовать немедленно, если вдруг появятся опасные трещины в скальном основании, на котором мы стояли.

По дороге я встретил Катю. Она, похоже, была снаружи, когда всё началось. По крайней мере, на ней был тёплый халат, который она обычно носила ночью на свежем воздухе.

— Землетрясение? — бросил я, почти не сбавляя ходу, — трещины будут?

— Нет, — Катя покачала головой и направилась вслед за мной.

Я забежал в кабину и активировал приборы наблюдения. Платформа, похоже, и правда выглядела стабильной. Но вот на горизонте, с южной стороны, медленно разгоралось кроваво-красное зарево.

— Это вулкан, — Катя вслед за мной вошла в кабину, — странно, что этого нет в твоей исторической памяти. Извержение довольно сильное, и эти районы населены.

— Я же не историк! Тем более по таким древностям!

Зарево становилось ярче с каждой минутой.

— Как далеко находится вулкан? — спросил я.

— Ближе, чем хотелось бы, — Катя вздохнула, — километров двадцать. Плохо. Был большой выброс газов, возможно, волна до нас докатится. К этому моменту она уже не сможет сжечь, но какое-то время снаружи нельзя будет дышать.

— Тут же пастбища недалеко! — воскликнул я, — сотни голов скота!

— Да, — кивнула Катя, — и я ничего не успею сделать.

— Плохо то как… слушай, а ты сама не чувствовала, что вот-вот бабахнет? — я не хотел задавать этот вопрос, но всё-таки не удержался.

— Чувствовала, конечно, — Катя пожала плечами, — но по расчётам до этого оставалась ещё пара сотен лет. Я не могу учесть все факторы, к сожалению. Весь микрорельеф. Это всегда игра случайностей, понимаешь? У меня нет ресурсов, чтобы покрыть мицелием каждый квадратный миллиметр потенциально опасных районов…

— Эй… — сказал я, — тебя никто ни в чём не обвиняет.

— Я знаю.

— У каждого есть предел возможностей!

— Я знаю.

Глава 5

Когда вмешиваешься в развитие какого-то народа, который находится вначале своего пути развития, самое сложное — это сохранить присутствие собственной свободной воли. Эту способность очень легко задавить. Чуть больше чудес, чем надо — и люди перестают надеяться на собственные силы. Можно, конечно, людей запугать, и тогда они будут делать всё, что необходимо. Но этот путь неизбежно ведёт к возникновению эгрегора, который прорывает все генетические и культурологические блоки.

Гайя поняла это давно, ещё во время патронажа первых сообществ, до войны с очередными захватчиками. И сейчас, обсуждая допустимость того или иного вмешательства, мы постоянно сверялись с этим опытом и её теоретическими выкладками.

У нас была теоретическая возможность спасти гораздо больше народа в Кемете. Радиопротекторы синтезировались достаточно просто, и Гайя могла их произвести в промышленном количестве. Проблема была в том, что их невозможно было распределить между всеми нуждающимися и соблюсти необходимые процедуры приёма. У нас просто не было достаточно разветвлённой сети внутри кеметского общества. А, чтобы её построить в ограниченные сроки — пришлось бы применить слишком много чудес.

Другое дело — относительно компактная этническая группа внутри большого Кеметского общества. У них уже были готовы все необходимые внутренние связи, на вершине которых находился Мойя. Если использовать их — то наше вмешательство не выходило за опасные параметры.

И, конечно, мы это сделали. Дали нужные лекарства.

Однако осложнения, вызванные извержением, продолжали нарастать, как снежный ком. Поэтому потребовались новые встречи с нашими подопечными, кроме запланированных.

Мойя сильно изменился за эти дни. Глубокие тени под глазами выдавали сильную усталость, но лоб прорезала упрямая морщина, добавляя выражению упрямства на его лице гранитную твёрдость.

— Повелитель обоих земель не отпустит нас и в пятилетний срок, — говорил он, — по-другому они не справятся. Страна разорена. Кому-то надо будет это всё восстанавливать. Наши мастера, наши руки лучшие. Нас можно было заменить в хорошие времена. Но не сейчас. Когда они лишились столь многого.

— Мы не будем ждать пять лет, — ответил я, — обещаю. Если понадобится — мы просто уйдём.

— Так будет безопаснее для моего народа. Спасибо тебе, Яесть, за то, что мы не лишились своего скота. Но кеметцы потеряли многое. Они скоро начнут спрашивать, почему мой народ не потерял скот. И почему мои люди не страдают. В конце концов, они подумают, что это мы наслали бедствия за то, что нас отказались отпустить немедленно. Это ведь случилось после моего разговора с названным отцом.

— Значит будем менять план, — согласился я, — дай мне время, чтобы всё обдумать и подготовить. Сколько вы продержитесь?