Книга Ветра и Крови

Идти пришлось довольно долго. Мы добрались до обрывистого берега, который выходил в открытый океан. Тут лазутчик остановился. Аккуратно положил свою ношу на каменистую почву, поросшую сухой травой. Потом, покопавшись где-то среди камней, он достал моток чёрной верёвки, и тщательно обвязал труп. Там же, среди камней, оказалось спрятано хитрое подъемное устройство, закреплённое распорками в расщелине скалы. Лазутчик закрепил труп и самого себя с помощью системы карабинов на подъёмном тросе и уверенно ступил с обрыва, быстро опускаясь к воде.

Мне пришлось выйти из режима. Я уже начинал чувствовать сильные приступы голода, и мог потерять сознание в ближайшие минуты. Скорее всего, я смог бы захватить лазутчика в плен, особенно при помощи Гайи, но оставался вопрос: стоило ли оно того?

«У нас секунд тридцать. Берём?» — беззвучно спросил я.

«Не стоит, — тут же последовал ответ, — я нашла много чего интересного. Возвращайся к пещере. Надо многое обсудить».

Я проследил, как лазутчик со своей ношей опустился в замаскированную, выкрашенную чёрной краской лодку и налёг на вёсла. Грёб он довольно энергично, особенно для человека, который пару часов нёс на себе тело. Потом воспользовался тюрвингом, чтобы вернуться к пещере.

Возле входа стояла Катя.

— Ты быстро! — заметил я.

— Воспользовалась ранцем, — сказала она и добавила в ответ на мой вопросительный взгляд: — он в пещере. Тяжелая штуковина! Сняла, пока тебя ждала.

— Кто второй? — спросил я, — ты уже проверила?

— Птицеголовый, — ответила она.

— Кто его убил? И как?

— Тюрвинг, Гриша, — вздохнула Катя, — я думаю, его убил временной тюрвинг. И это не самая приятная смерть, должна сказать.

За разговором мы вошли в пещеру. Катя включила фонарик. Его белый луч высветил лежащее на берегу тело. Я сразу заметил, что пришелец был почти в той же самой неловкой позе, как тот «боец», которого я раскопал в подмосковном лесу. Он тоже был в гриме, поэтому выглядел точь-в-точь как местный житель, одетый в традиционную ифу.

— Как он умер? — спросил я.

— Его нервная система уничтожена, — ответила Катя, — причём этот процесс происходил постепенно, медленно. Сначала периферические и моторные нервы. Потом безусловные рефлекторные цепи. Когда отключилось дыхание, он был ещё жив и всё чувствовал.

Меня передёрнуло.

— А второй? Которого забрал этот, в чёрном? — спросил я.

— Синоби? — уточнила Катя, — умер от того же. Тюрвинг он использовать не успел. Скорее всего, потому что не знал как: он ведь выглядит как оружие. В его понимании его надо было направить на врага, но таковых в пещере рядом не было. Возможно, он пытался его тестировать на камнях, но, как ты сам знаешь, это было бесполезно. А потом тюрвинг его убил.

В этот момент до нас долетел страшный грохот; пещера затряслась, сверху посыпались мелкие камешки. Я рефлекторно схватил Катю и метнулся наружу. Как раз вовремя, чтобы спасти нам жизнь: пещера обрушилась за нашими спинами.

Мы оказались снаружи достаточно быстро, чтобы наблюдать как над внешним рейдом поднимается огненное облако, похожее на ядерный гриб.

Секунду я помешкал, потом попытался повалить Катю на землю.

— Ты чего? — она ловко отскочила в сторону, — обычный взрыв. Боезапас крупного корабля детонировал.

— Адмирал на борту был? — спросил я.

— Не знаю, не проверяла, — ответила Катя.

— Значит мы опоздали. Изменение уже произошло…

— Гриша, ситуация немного сложнее, чем казалось вначале. Я не уверена, что изменение было.

Я стоял, оглушенный, и бессильно смотрел на черное облако, которое величественно поднималось в небо. Сам корабль было не разглядеть, мешало какое-то марево, которое стелилось по воде. Сердце сжималось, а голова решительно отказывалась работать. К тому же, меня всё сильнее мучал голод.

Я присел на жухлую траву и вытянул ноги. Катя, пытаясь поймать мой взгляд, примостилась рядом.

— Гриша, ты… как?

Я молчал минуту. Может, две. Потом всё-таки ответил.

— Фигово я…

— Адмирал? Он… ты проникся симпатией?

Я вздохнул.

— Дело даже не только в этом, Катя, — ответил я, — мы пытаемся взвалить на себя ношу, которая нам не по силам. Никому не по силам. Понимаешь? Мы играем в те вещи, которые… — я повёл рукой, пытаясь подобрать нужные слова, потом взмахнул, и сказал: — он чувствовал, что погибнет. Писал об этом сыну. Я это видел буквально только что.

Катя помолчала, глядя в даль.

— Гриша, лазутчики в чёрном, — неожиданно сказала она после очередной долгой паузы, — и вообще весь их народ. Их не может быть на Земле. Я упустила внешнее вмешательство. Их ДНК человеческая. Но искусственная. Как у тебя. Но они не принадлежат ни к одной из земных линий. Они не могли возникнуть.

Я удивлённо взглянул на неё.

— Японцы? Они что, инопланетяне? — спросил я; вопрос звучал по-детски, но я был не в том состоянии, чтобы думать о красоте формулировок.