Книга воды

Она накинула на плечи куртку и тихо застонала от досады: куртка оказалась теткиной, величиной с двухместную палатку. Да еще и без капюшона, влажные волосы на ветру тут же начали стыть. Но все это было не важно.

Куда больше настораживало то, каким понурым выглядел Алексей. До этого предстоящий разговор Лиду не особо пугал: она была уверена, что все препятствия между ними в конце концов будут сметены. Но сейчас в ней медленно, но упорно нарастала паника. Потянуть, что ли, время, вернуться в дом за нормальной одеждой? Но Санин переступал с ноги на ногу с таким неприкаянным видом, словно в любую минуту мог передумать, махнуть ей небрежно рукой и исчезнуть во мраке. Она решила не рисковать, поплотнее замоталась в груду материи и двинулась в направлении парка. Проходя мимо Алексея, сама взяла его под руку.

Алеша дернулся сперва, словно собирался оттолкнуть ее руку, поглядел как-то странно, но все же отклеился от забора. Они неспешно зашагали вдоль улицы, и тут темная машина позади них вдруг трижды просигналила. Девушка вздрогнула и едва не бросилась обратно в дом.

«Вот идиотка! Ясно, что за мной станут приглядывать по ночам тоже. А там, в машине, конечно, Валерий. Торжествует, что был прав насчет моей безответственности».

Лиде оставалось только гадать, что предпримет теперь Валерий. В любом случае он уже звонит ребятам и сообщает, что все вышло именно так, как он предполагал. Девчонка снова сорвалась и, наплевав на новые правила, отправилась гулять по ночному парку. И придется потом долго извиняться перед Лазарем и Анной. Но сейчас все это отошло на второй план. Она должна была услышать, какую тайну под давлением лучшего друга собирался поведать ей Алеша!

Глава 19. Признание

В темноте парк казался бескрайним и пугающе диким. Из непрерывного шороха облысевших крон вырывались отдельные загадочные звуки, словно деревья обсуждали запоздалых посетителей. И тут Алексей заговорил:

– Лида, это наша последняя встреча… ты ведь знаешь, я уезжаю. И хочу напоследок извиниться перед тобой.

– За что? – спросила она вяло, без интереса.

Известие об отъезде оглушило. Значит, нет и не было никакой тайны. Было только равнодушие и продуманное, жестокое сведение счетов за то, что не замечала его в первом классе. Она попыталась освободить руку, но Алеша оказался проворнее и крепко сжал ее ладонь. Удивительно, его пальцы казались куда более живыми, чем тусклая, на одной ноте речь:

– Знаешь, когда мы встретились первого сентября на школьном дворе, мне показалось, что в твоей жизни все в полном порядке. Да мне и сейчас так кажется, когда смотрю на тебя. Ты выглядишь такой уверенной в себе. Так что мне всякий раз приходится напоминать себе наши разговоры о том, как ты страдала от одиночества все школьные годы. Тебе нужен такой человек, чтобы он всегда был рядом, чтобы заботился о тебе. Если бы я сразу это понял – не стал бы сближаться с тобой.

– Я, кажется, никакой заботы от тебя не просила и не прошу, – кусая губы, пробормотала Лида.

– Не в этом дело. Я бы и сам хотел… но не могу. Я скоро уеду…

– И что, в этом вся проблема? Ты вообще в каком веке живешь? По скайпу можно общаться, по телефону. Но если ты не хочешь, тогда конечно… Я вообще не понимаю, о чем тут говорить! Сто лет уже в курсе, что ты уезжаешь! И зачем ты вытащил меня из дома, если сказать совершенно нечего?!

Лида вновь дернула рукой – нет, держит, не отпускает. Так что удалиться с гордо вскинутой головой опять не удалось.

– Я хотел бы общаться, правда. Но это не имеет смысла. Я не думаю, что вернусь. Зачем тебе поддерживать контакт с человеком, которого больше не увидишь? Лучше заведи побольше реальных друзей.

Лида тут же вспомнила, что уже слышала эти слова прежде. «Возможно, больше не вернусь» – так он сказал Марату. Но тогда она сразу выбросила эти слова из головы как неудачную шутку. И вот теперь они прозвучали снова.

– И с какой это стати ты не вернешься? У вас тут дом, ты сам рассказывал, с какой любовью твои родители его строили.

– Да, но все изменилось. – Голос Санина звучал совсем уж тоскливо.

– Так вы что, хотите продать его?

– Никто не собирается продавать. Пока, по крайней мере. Я ведь говорю только о себе, не о родителях. Они-то наверняка сюда вернутся.

– Тогда я совсем ничего не понимаю, – пробормотала девушка. – Как ты можешь не вернуться, если родители будут здесь? Даже если будешь учиться за границей или тренироваться, я не знаю. Но приезжать-то к ним ты станешь.

Алексей тяжело вздохнул и жестко отчеканил:

– Ты поразительно недогадлива, Весна. Ладно, скажу тебе открытым текстом. Никаких тренировок давно нет. Я болен и езжу за границу лечиться. И не вернусь сюда больше в том случае, если с лечением выйдет облом. А похоже, все к тому идет.

– Болен? – повторила шепотом Лида, совсем не готовая к такому повороту.