Книга воспоминаний

Какие прошли надо мною

Великие полчища бурь!

Их тучи вставали стеною,

Недолгую жрали лазурь…

Эти стихи Игорь Михайлович Дьяконов написал в 1960 году; в сорок пять лет он уже подводил итоги своей бурной жизни. Стихи опубликованы приложением к его «Книге воспоминаний», доведенной до 1945 года; тогда ему едва исполнилось тридцать. языкам, которые снискали их автору мировую известность; еще не было замечательных поэтических переводов ассирийского эпоса о и библейских поэм — «Песни песней» царя Соломона и « », которые позволили нам, русским, по-новому прочесть и клинопись, и Библию, и оценить неведомые прежде свойства русского свободного стиха; Вспоминая о военной юности много лет , автор скажет: «Еще мы мальчиками были, . Еще нас лычки занимали, . Еще махорку не курили, . Еще ремнями щеголяли…» У последней строки был вариант: «Еще как моль не умирали». Еще все было впереди. Сегодня, в 1995 году, «Книга воспоминаний» — книга о детстве и молодости поколения, родившегося в годы ервой мировой войны, — вышла в свет, и читатель может вместе с автором узреть эти «великие полчища бурь» и подивиться сколько испытаний выпало на долю поколения. 1915 год, когда родился И. М. Дьяконов, — удивительный в нашей культуре; вероятно, именно в этот год кончился Серебряный век. Гомер. Тугие паруса…» Мандельштама…

Игорь Дьяконов провел детство в Норвегии (его отец, Михаил Алексеевич, работал в торгпредстве), позднее жил и учился в Ленинграде, где один за другим обрушивались удары: голод и террор двадцатых годов, убийство Кирова и террор, снова террор конца тридцатых, война и трехлетняя блокада родного города. Снова, снова, снова — гибель близких, собратьев, учителей. Арест и расстрел отца. Гибель на фронте младшего брата. К «Воспоминаниям» приложены не только стихи — лирический дневник за полстолетия (1935–1987), — но и ошеломляющий даже многоопытных читателей «Синодик»: это, как пишет автор, «поминание тех, кто назван в моей книге, кого я знал лично или через друзей и которые умерли не своей смертью». «Кристин, дочь »), студенты, аспиранты, профессора, учителя, юристы.Из них 86 умерли в лагерях или расстреляны («погибли от геноцида»), 30 — «были репрессированы, но выжили», 28 — «погибли от голода в блокаду», 12 — «погибли на фронте». Более ста пятидесяти трагических смертей — в жизни тридцатилетнего молодого человека, начинавшего научный и творческий путь.

И.М. Дьяконов постоянно напоминает себе и нам, что ему — лично ему! — очень везло: снаряды и бомбы ложились вокруг; пули пролетали мимо; в НКВД-КГБ допрашивали, но не сажали. Замечу в скобках, что и мне, автору настоящих строк, тоже фантастически повезло: по удивительной случайности я не попал в «Синодик», а ведь мог бы — в любой из его четырех разделов. Я был из тех, о ком в цитированных стихах сказано: «Как много со мною стояло!..» Вот эти строки:

Земля под ногами дрожала,
Всё ближе ложился разрыв…
Как много со мною стояло!
Как много! А я еще жив…

(его тогда же расстреляли как шпиона…Венесуэлы; формула, разумеется, была: «Десять лет права переписки», жена и ждала его все эти десять лет). И когда шла война — мы были вместе на Карельском фронте («Скудный север, царство мрака, . Как болезнь в моем мозгу; . Только рыжего барака . Я покинуть не могу…»). И после войны, в нового — по счету? — сталинского истребления интеллигенции, и в полные надежд годы короткой оттепели… На двадцать лет нас разлучили, изгнав меня из страны в 1974 году, но вот я вернулся, и мы снова вместе, и теперь вспоминаем Роберта Бернса, переведенного (может быть, не без особого умысла) Маршаком: