«Книга Всезнания» (СИ)

Время поползло, как черепаха под действием снотворного. Уныло и неохотно часы на стене отсчитывали минуты, а Тсуна глазел в окно, периодически вздрагивая и заставляя себя прислушаться к словам учителя, но всё же постепенно снова уходя в раздумья. Он не мог понять, почему Мукуро не может помочь, ведь Ад — он и есть Ад, а демоны не станут никем другим, где бы они ни находились. А еще он не мог придумать, как уговорить иллюзиониста обсудить создавшуюся ситуацию, ведь он не видел Мукуро с того дня, как оказался в больнице. Да и как вести себя с ним парень просто не представлял. Фукс же отстукивал ногой неслышный никому мотив, и его глаза, затянутые мутной пеленой, казались абсолютно пустыми. Он что-то искал в Книге, просматривая одно за другим сотни сведений, и результаты ему крайне не нравились. А потому медленно, но верно на лбу призрака залегала глубокая морщина, а ритм, отбиваемый им на потоках энергии вместо пола, становился всё быстрее.

Обеденный перерыв прошел без осложнений, и только Савада, заметивший, что со Стражем что-то не так, слегка занервничал. А интуиция прошептала, что ему есть из-за чего волноваться. Вот только Фукс отмахнулся от расспросов, сказав, что его беспокоит ситуация в мире, и это успокоило доброго, честного и излишне наивного будущего босса мировой мафии.

Договорившись с Рёхеем о походе в Кокуё-Ленд и рассказав друзьям о том, что Вольф сменил Лию на посту Стража при Хозяине Книги, Тсуна посчитал свой долг выполненным и приступил к трапезе. А в это время его Страж стал прямо-таки воплощением грозовой тучи, и пока Савада вместе с друзьями поглощал бенто, расположившись в школьном дворе, Фукс зашел в здание школы. Третий этаж встретил его тихим гулом голосов, смехом и едва уловимым запахом свежей краски: в конце лета здание школы подверглось косметическому ремонту. Вольфрам прошел мимо открытых дверей классов, свернул за угол и замер рядом с открытым окном.

На подоконнике стоял пятилетний ребенок в черном классическом костюме, шляпе с оранжевой лентой и начищенных до блеска кожаных ботинках. В руках солнечный аркобалено держал бинокль, и его взгляд неотрывно следовал за каждым жестом сидевшего на траве под окнами школы Савады Тсунаёши. Вольфрам поморщился.

— Как же ты меня раздражаешь. Ты мешаешь, Реборн. Мешаешь мне.

Бинокль застыл, не последовав за поднявшимся, чтобы размяться, Тсуной. Инстинкты киллера подсказывали аркобалено, что рядом опасность, но он не видел угрозы.

— Идеально было бы убить тебя, забрав энергию у Хозяина Книги, но я пока воздержусь. Иначе он не поймет, какова его цель, и не придет к ней. Он просто испугается сил, Хозяином которых стал. Но ты мешаешь. И если ты продолжишь в этом духе, я тебя уничтожу.

Бинокль опустился на подоконник, Реборн резко обернулся и огляделся. Коридор был пуст. Отдаленный смех и разговоры школьников — вот всё, что его наполняло.

— Если Савада Тсунаёши достигнет своей цели, я достигну своей. Я сделаю из него сильного Хозяина. Но если вмешаешься ты, мои труды пропадут даром. Ведь ты захочешь использовать Книгу по своему усмотрению. И сумеешь повлиять на этого наивного человека. Ты — помеха.

Тонкие изящные пальцы, так похожие на пальцы пианиста, коснулись шеи ребенка. Но Реборн ничего не почувствовал. И только животные инстинкты подсказывали лучшему убийце в мире мафии, что надо бежать. Бежать без оглядки, хотя он никогда прежде не отступал. Ведь в звенящей тишине, где он слышал лишь детский смех, затаилось нечто. Нечто, чего человек, привыкший мыслить рационально, понять не мог. Нечто, чего он не видел и не слышал, но что он отлично чувствовал. Ведь впервые за долгие годы ладони Реборна вспотели от напряжения.

— Не мешай мне, дитя. Иначе ты поплатишься жизнью. Запомни этот страх. Страх человека, над чьей головой подвешен на тонком волосе острый меч. И не лезь в мою работу над характером герр Савады. Он нужен мне сильным Хозяином, а не твоим рабом.

Маслянистая капля скользнула по виску аркобалено. Скатилась по щеке, миновала кудрявый черный локон, старательно с утра завитый Реборном, и упала вниз, сорвавшись с подбородка. Киллер вновь обвел взглядом коридор и не спеша взял в руки хамелеона, сидевшего у него на шляпе. Повинуясь воле владельца, зверёк превратился в пистолет. Настоящий. Способный прострелить голову любого… в кого стрелок сумеет попасть.

— Не мешай нам. Иначе я тебя убью, Реборн.

Синие глаза аристократа были холодны и безразличны. Пальцы сжимали детскую шею, отсчитывая пульс жертвы по Книге Всезнания. Фукс склонился к аркобалено и, глядя ему прямо в глаза, прошептал:

— Убью без сожаления.

Улыбка расцвела на тонких губах. Отнюдь не веселая, не насмешливая, не глумливая, но и не фальшивая. Он улыбался Реборну как другу, которому предложил сыграть в сквош. Потому что барон Вольфрам Фукс, которого при жизни называли Жестоким Лисом, предложил своему врагу сделку. И лишь ответ аркобалено мог решить, станет улыбка призрака фальшивой или превратится в улыбку одобрения.