Книга жизни и мудрости Вивиана Вивианова. Подлинные записки видного поэта андерграунда. Книга первая

Еще раздробила Россию на множество мелких губерний, и теперь у нас тьма губернаторов, и каждый тянет общее одеяло на себя. В нынешних условиях, когда одеяло стало, как рядно, оно того и гляди может порваться, и России грозит экономический холод. А были бы губернии, как до Екатерины, прежних размеров, губернаторов было бы совсем ничего, и у них наверняка не хватило бы сил разодрать одеяло. Не говоря уже о том, насколько же меньше стало бы у нас дотационных районов!

Между прочим, прививая одной рукой вольтерьянство, другой подписала указ, запрещающий крестьянам жаловаться на своих господ. С этой ее легкой руки в России и повелось одной рукой сеять свободу, а другой – жать, срезая головы тем, кто за оной свободой потянется.

Вообще была очень подвержена разным модным поветриям. Полагала, к примеру, что увеличение народонаселения страны – несомненное благо. Не довольствуясь достижениями на этой ниве коренного народа, завезла в Россию немцев-колонистов, – и так у нас возникла проблема поволжских немцев.

Провела также финансовую реформу, запустив в обращение бумажные деньги, получившие название ассигнаций. И что? Был у нас рубль золотой и серебряный, стал деревянный[15]. И так вот с тех пор – уже 200 лет с лишним – никак укрепиться не может. Падает и падает.

Как ему укрепиться, когда русский человек во что-то редкое верит, необычное? Вот золото – редкая вещь. Серебро – тоже не часто встречается в природе. Доллары – те, например, только в обменном пункте можно приобрести. В обычной кассе, где выдают зарплату, они не водятся. В золото, серебро и доллар русский человек как следствие верит, запасается ими. А дерева вокруг в России – полным-полно, как можно «деревянному» верить?

В довершение всего заставила русского человека силой сажать картошку. Как тот того не хотел, как не сопротивлялся. В результате никакой другой еды, кроме картошки, в России не стало. Гречка польская, пшено венгерское, овес немецкий. А от кур – только ножки Буша, так как свои куры тоже перевелись: им все же просо нужно.

Одно, пожалуй, сделала правильно: железной рукой подавила восстание Пугачева. А не подавила бы – так кем бы мы сейчас были? Может быть, пришлось бы китайский учить или, того хуже, язык таи. Известное дело, что все бунты в России делаются на заграничные деньги. А потом по счетам приходится платить. Народу. Занимает Пугачев, а рассчитывается страна.

Вот тем, что избавила нас от нужды учить китайский и писать иероглифами, Екатерина II искупила все свои многочисленные ошибки. За то ее и прозвали Великой. А совсем не за то, что она сделала остальное.

* * *

Вновь перечитывая классику

Пушкин – наше все, это правильно сказано. Пророк и провидец, каких больше не знала русская земля. Предвидел, например, появление во второй половине ХХ века такой фигуры, как Попцов[16]. О сколь многом свидетельствуют эти его строки: «Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: «Тятя, тятя, в сельсовете – выступление Попца!»

Даже ведь не просто предвидел, а и знал, кем тот станет и чем будет заниматься![17]

* * *

Опять о деятелях государства Российского

Н. Хрущев

Ни до, ни после Никиты Сергеевича Хрущева не стояло во главе российского государства столь немилосердного человека.

Первым делом, придя к власти, взял и расстрелял главу сталинской тайной полиции Лаврентия Берию. Может быть, тот и допустил в свою пору некоторые ошибки в деле охраны государства, но имел в том и несомненные заслуги, которые, конечно же, нельзя было не принять во внимание.

Потом лишил тысячи и тысячи высококвалифицированных специалистов работы – ликвидировав по всей стране лагеря и выпустив на свободу несколько миллионов зеков. Возможно, по отношению к зекам это и можно назвать актом гуманизма, но по отношению к тем, кто их охранял, это, безусловно, было глубоко бесчеловечным актом. Впрочем, при ближайшем рассмотрении и по отношению к зекам эти его действия обнаруживают в себе черты той же немилосердной бесчеловечности.

Заставил их по выходу из лагерей встретиться лицом к лицу с теми, кто их сажал. Это же какой стресс! Какие переживания! Не говоря уже о том, что пришлось пережить и тем, кто сажал. Для них эта встреча была, пожалуй, еще потяжелее. Такие страдания доставил людям!

Кроме всего прочего, потребовал в приказном порядке от руководства возглавляемой им партии построить для советского народа коммунизм к 1980 году. Какой коммунизм, когда и программу по обеспечению народа жильем невозможно было выполнить. Начальству жилья не хватало, а он требовал тем и народ обеспечить!

Со своей партхозэлитой он вообще обращался самым безжалостным образом. Учредил совнархозы, разделил партийные комитеты на промышленные и сельские – пытался превратить партию из передового отряда пролетариата в какую-то обозную команду. С прачечными, столярными мастерскими и пыхтящей кухней. Разве это дело элиты – дышать мыльным паром, стучать молотками, орудовать поварешками в баке?