Книга жизни и мудрости Вивиана Вивианова. Подлинные записки видного поэта андерграунда. Книга вторая

С Ильфом и Петровым личного знакомства у меня не было – что легко объясняется несовпадением наших жизней во времени, – но их «Двенадцать стульев» я читал неоднократно, и можно сказать, что знаком с Ильфом и Петровым очень хорошо. Поэтому считаю необходимым высказать свое мнение и о них.

«Двенадцать стульев» – конечно, классика русской советской литературы, и благодаря им Ильф и Петров вошли в учебники по ее истории. Причем не только в учебники, но и в хрестоматии.

Однако в их творчестве есть одно белое пятно, которое кидает густую тень на все их творческое наследие, и в результате не позволяет воспринимать созданные им произведения в необходимом ракурсе.

Как известно, Ильф и Петров писали вместе, потому перед названием произведения и стоят два имени: Ильф и Петров. Читатель к этому привык и не задается удивленным вопросом, а между тем, это в высшей степени ненормально, чтобы одно произведение писали сразу два автора. Когда один писатель пишет сразу два произведения – это в порядке вещей. Какое-нибудь одно может быть отвергнуто издателями, и тут на свет появится другое. Всегда лучше иметь что-нибудь про запас.

Но чтобы двое делали то, что положено одному? Тут всегда есть какая-нибудь загадка! Писать вдвоем – это то же самое, что спать вдвоем с одной женщиной. Одновременно. И все это – постоянно, изо дня в день, долгие годы.

Без особой надобности на такое не пойдешь.

Сохранились чьи-то воспоминания, где Ильф с Петровым рассказывают о своем творческом методе. С утра созваниваются, затем встречаются, один начинает фразу, другой подхватывает…

Все это полный бред для непосвященных. Один может начать фразу и другой может подхватить, но чтобы потом тот, кто начал, согласился с тем, который продолжил? За свою долгую творческую жизнь я таких не встречал. А если начнет фразу другой, который продолжал, подхватит же ее тот, кто начинал до этого, то не согласится с ним уже тот, который начал фразу на этот раз. И будут они так начинать и продолжать с утра до вечера, и вечером обнаружится, что они не только ничего не написали за целый день, но еще и до того возненавидели друг друга – разреши им разорвать друг друга и никакого наказания, разорвут и клочков не оставят.

Я долго бился над загадкой феномена «Ильф и Петров», и наконец, разгадал ее. Кто-то один из них был неграмотным! Он все и сочинял. А другой только записывал. Правда, может быть, записывал не совсем так, как диктовал тот, что сочинял, но тот уже никак не мог это проверить, потому что не мог прочитать. Вот поэтому тот, кто записывал, и не соглашался на роль простого литзаписчика, а хотел, чтобы перед названием красовалось и его имя. Тот же, кто все сочинял и диктовал, не имел никакой возможности протестовать: ведь он же не имел никакого понятия, как выглядит его имя, записанное буквами!

Неграмотным, можно утверждать наверняка, был Ильф, так как после его ухода из жизни Петров до своей смерти прожил еще пять лет и даже работал военным корреспондентом в газете – чего бы никак не могло быть, будь он неграмотным. А то есть настоящий автор «Двенадцати стульев», «Золотого теленка» и даже «Одноэтажной Америки» – Ильф!

Справедливость требует, что во всех учебниках и хрестоматиях об этом факте творческого содружества Ильфа и Петрова говорилось прямо и открыто. Исходя из того же принципа справедливости, следовало бы и перед названием произведений указывать только его имя: Илья Ильф.

Однако в этом случае мы сталкиваемся с неразрешимой задачей: мы не знаем, сколь много отсебятины внес в текст, надиктовываемый Ильфом, Петров. Это тот самый случай, когда невозможно отделить зерна от плевел и ничего другого, кроме как смириться, не остается.

Поэтому имя Петрова перед названием сочинений Ильфа предлагаю сохранить, но так как по сути Ильф с Петровым представляли собой не коллективного, а единого автора, то, полагаю, нужно писать их фамилии слитно, хотя и через соединительную гласную «и»: Ильфипетров. Чтобы соединительная «и» не слышалась, произносить следует с ударением как раз на ней: Ильфи́́петров.

Если же наследники Ильфа и Петрова будут протестовать, а то и обратятся в суд, вычеркнуть произведения Ильфи́́петрова из списка русской советской классики, удалить из учебников, хрестоматий и не переиздавать. Место пустым не останется. Есть и другие произведения, другие авторы, особенно среди современных, которые ждут своей очереди на включение в эти списки, но, несмотря на то, что достойны, ничего такого еще не дождались.

Снова о братьях-писателях

Илья Эренбург

С Эренбургом я тоже не был знаком лично. Но на его похоронах нес венок от Института культуры, в котором тогда учился, и чувствую себя вправе поделиться о нем своими мыслями.