Книга жизни [сборник]

И сразу тот мир, из которого он пытался убежать, вцепился в него, словно говорила не Варвара, а мир, открыв его сердце, наполнял тревогой, страхом, безнадежностью:

– Ушел, бросил. А нам с дочкой что, от этого легче стало? Ты подумал только о себе, ведь за все время даже не позвонил, не спросил, как дочь. Жива ли? Как я?.. Не знаешь, что меня сократили… Поганая Горелова набирает на работу родственников, да еще родственников своего любовника… Я три месяца не могла устроиться на работу. Подрабатывала уборщицей. Дочка в каждом письме просит денег, надо платить за учебу… А я не смогу, я не достану столько. Но как я напишу ей об этом? Уже три месяца, как отключили телефон… Ты же мужик! Должен быть опорой семьи, а ты нас бросил…

Этот вечер был самым тяжелым в жизни Юткина, боль за дочь, за жену, презрение к самому себе терзали его сердце. Юткину хотелось рыдать, биться головой об пол, чтобы только все забыть, ничего не знать, ничего не понимать, быть дураком. Только бы освободиться от всего этого…

Ночью, хоть и легли вместе, но лежали порознь. И Юткин подумал – брезгует.

Благоустроенная квартира, ванная, чистые простыни, чистое белье, хорошая еда – это то, чем мир заманивает, завлекает человека в свои сети, чтоб потом терзать его… Что-то вроде этого думал Юткин, лежа с женой.

А утром, дождавшись, когда жена уйдет на работу, Юткин ушел к Мальвине.

Деньги от Марии

Когда у Новоселовых училась в школе дочка Мария, в деревне появилась Инесса Рудольфовна, новая учительница пения, влюбленная, а, вернее сказать, помешанная на театре.

Она сразу же организовала два драмкружка: в школе и в сельском клубе. И сельчане валом повалили в клуб и все единогласно признавали артистический талант Новоселовой Марии.

Деревня верила – быть Марии знаменитой артисткой. Но родители, хоть и восхищались талантом дочери, думали иначе. Оба, отец и мать, считали, что надобно Марии подаваться после школы в продавцы – работа чистая, всегда в тепле, и народ уважает. А жизнь артиста, что игра в лотерею. Сколько знаменитых артистов осталось не у дел, доживают свой век чуть ли не в нищете. Сейчас все решает не талант, а деньги. А раз их нет, нечего туда соваться.

Дочь приводила свои доводы: если у человека есть крылья для полета, не надо ему обрезать их. Пусть ей будет трудно. А здесь легко? Разве они забыли, как у Саморцевой вдруг ни с того, ни с сего обнаружили крупную недостачу, и она загремела в тюрьму. А Пономарева Нина живет хорошо потому, что вечерами торгует водкой у себя дома. Но она, Мария, никогда не будет этим заниматься. И потом, с кем здесь она может связать свою судьбу?

Поддерживала ее и Инесса Рудольфовна:

– У вашей девочки талант, а талант – достояние народа. Не держите дочь, дайте ей шанс. Продавцом стать она еще успеет.

И Новоселовы сдались. Но возникла проблема: на какие шиши она поедет и на какие шиши там будет жить.

Эльвира Петровна, мать Марии, когда какой-то вопрос был окончательно решен, действовала целеустремленно и настойчиво:

– Займем! А осенью забьем бычка, борова и рассчитаемся. Если поступит – будем думать дальше. Чего раньше времени стонать.

– К тому же Марии, с ее талантом, могут дать роль в кино еще на первом курсе, – пела свое Инесса Рудольфовна, – а там ее обязательно заметят. Глядишь, пригласят в Голливуд, а это миллионы долларов. И уже не вы ей, а она будет вам присылать деньги.

На это отец Марии, не стесняясь учительницы, сказал:

– Планы наполеонские, дела будут говненские.

Но главное, вопрос был решен: Мария поедет поступать в театральный, в Москву.

И сразу после этого решения Новоселов почувствовал, что дочь как-то отдалилась от него, даже не выкраивалось времени для разговора. То Мария вместе с Инессой Рудольфовной готовили басни, монологи – репетировали сотни раз то, что Мария должна была показать перед приемной комиссией. То обсуждала с матерью, в чем поедет в Москву. И Новоселову было неуютно от того, что он по сути дела вот так, сразу, оказался не нужен дочери, даже не может дать ей никакого совета.

Новоселов прожил всю жизнь в этой самой деревне, выезжал только на три года, когда служил в армии. Здесь жили его дед и прадед, надеялся Новоселов, что будут жить и внуки. Но бог не дал сына. После появления на свет Марии у жены что-то нарушилось по женской части, и врачи запретили ей рожать. Поначалу Новоселов страшно горевал, что на нем прерывается род Новоселовых, но потом, хорошенько подумав, успокоился – ведь и дети Марии будут частью их рода.

И вот теперь он понимал, что дочь уезжает навсегда. Даже если она и не станет знаменитой, все равно – что артистке делать в деревне. И он удивлялся, чему так радуется жена, неужели не понимает, что Мария покидает их навсегда, и ее редкие приезды будут лишь больно ранить их сердца. Ведь ясно, что сами-то они никуда из деревни не тронутся…