Книга жизни [сборник]

– Так жить, как ты, нельзя. Все передовые люди в партии, а ты словно на обочине. Настоящая жизнь проходит мимо тебя. Смотри, у меня и квартира отличная, и машина, и дача, и путевки беру самые-самые. А почему? Потому, что мы, партийные, – стержень общества, мы на главном пути.

Прошло немного времени, и Андреев прилюдно сжег партийный билет (хотя сестра по секрету сообщила Слободчикову, что Андреев хранил билет в сейфе, а сжег что-то другое). Его выбрали генеральным директором предприятия, и тут при всеобщем хаосе, который создало само правительство, Андреев развернулся. Прокручивая деньги предприятия, он сколотил целое состояние и основал частную фирму. А предприятие по уши в долгах. Теперь при встречах Андреев важно выговаривает Слободчикову:

– Так жить нельзя. Все передовые люди занялись бизнесом, а ты словно на обочине. Смотри, у меня все есть, каждый год отдыхаю за границей. А почему? Потому, что мы – стержень общества, мы на главном пути.

А может, не мешать? Пусть поджигают. Одна поганая крыса съест другую…

На работе, когда прочитают в газете, что убили очередного коммерсанта или банкира, никто не огорчается, наоборот, кто-нибудь да скажет: «Так им, скотам, и надо, пусть не радуются. Пусть даже на Канарах им снятся страшные сны».

Конечно, не мешать. Ведь это случайность, что он подслушал. Не поехал бы на рыбалку, и в среду магазин спокойненько сгорел. И черт понес его на рыбалку. А если поехал, надо было сидеть возле лунки и не дергаться. Пусть бы жгли. Но и сейчас им никто не помешает, если он промолчит…

А как же Люся, его родная сестра? Пусть Андреев – сволочь, но Люся-то? В детстве, да и потом они всегда поддерживали друг друга, всегда между ними были отличные отношения. Конечно, в последнее время они с сестрой как-то отдалились друг от друга, но тут свою роль сыграла жена Слободчикова, заявив: «К Андреевым я больше не пойду, собираются одни хапуги. Я туда съездила, я сюда, я то купила, сын у меня в Америке, дочь в ж… Скоты, ведь на наши деньги жируют!»

…Все, решено. Он ничего не слышал и никому ничего не скажет. Пусть горит этот чертов магазин.

Некоторое время Слободчиков шел, напевая: «Ничего не видел, ничего не слышал, никому ничего не скажу…»

– Черт возьми! – вскричал он через некоторое время, вспугнув двух куликов возле лужицы. – Такое настроение хорошее было!

Черпнул из лужицы ледяной воды и плеснул на лицо. Нет, надо сказать, а то потом изведусь. Интересно, как отреагирует Андреев на это сообщение? Вот тебе и на обочине: захочу – сожгут, не захочу – не сожгут. Нет, надо сказать.

Всю остальную часть дороги Слободчиков уговаривал себя, что надо предупредить Андреева, неважно, какой он человек, важно – не допустить преступление.

Только добрался до дому, не успел даже рассказать жене об услышанном, как заявилась сестра. Не возьмут ли Слободчиковы на время их сиамского кота? Они с Андреевым едут в Париж, потом к морю, кота рады взять многие, но в чужие руки отдавать неохота, кот им так дорог…

Слушая сестру, Слободчиков наполнялся злостью и заявил, что в последнее время ненавидит котов, особенно жирных. Сестра растерянно замигала, схватила сумочку и кинулась к двери.

Жена удивленно глянула на Слободчикова, но промолчала. А Слободчиков, глядя в окно на бегущую к машине сестру, где ее ждал жирный кот Андреев, подумал, что, пожалуй, он зря погорячился, зря обидел Люсю. Конечно, все можно поправить. Приди он к Андрееву со своей новостью, и тотчас станет желанным гостем, даже отодвинет на второй план сиамского кота. Но Слободчиков твердо решил: Андрееву про поджог не скажет.

Этому своему решению Слободчиков не изменил до самой среды. А вот стоит ли предупредить милицию – этим вопросом он буквально извел себя. И не желание спасти магазин Андреева терзало его, а желание не дать этим ублюдкам выполнить задуманное.

В среду, как стемнело, Слободчиков появился возле магазина Андреева, он видел, как белобрысый поставил машину в гараж, видел, куда тот положил ключ…

Внутри у Слободчикова все дрожало, время до поджога стремительно сократилось, а он все так и не решил, что же ему делать. Редкие прохожие, оглядываясь, торопливо шли по улице. Счет пошел уже на минуты. Слободчикову оставалось или предупредить охрану, или попробовать самому остановить поджигателей… Он хотел, чтоб и сожгли магазин, вернее, был не против. Но чтоб какие-то ублюдки вот так запросто могли поджигать дома – это он тоже допустить не мог…

Останавливаясь после каждого шага и прислушиваясь, подкрался к гаражу. Хотел закрыть его на замок, а ключ забрать себе, но в последнюю минуту передумал. Все дальнейшее, все его действия были стремительны и расчетливы, словно он все давно продумал. Вынес из гаража канистры, подбежал с ними к магазину, облил его со стороны двора бензином и поджег. Затем дворами выбрался на параллельную улицу и пошел домой.

Он был до удивления спокоен, все волнения последних дней улетели прочь. И в эту ночь Слободчикова впервые не мучила бессонница.