Книга Зверя (СИ)

- Вероятно от тоски по своему эльфийскому приятелю, - выступил из темного угла Жан-Франсуа, неслышно последовавший за ними из кабинета коменданта, где также занимал самый темный и неприметный угол. - Они ведь были так близки, что спали в одной комнате и вместе ходили к мадам Бовари.

- Жан-Франсуа, - укоризненно покачал головой Лежар, - как можно отпускать такие шуточки при даме, да еще и своей сестре.

- Я этого так не оставлю, - неожиданно для всех твердо произнесла Елена. - Я поеду в Эпиналь. Убийство королевского ученого... - Ее голос сорвался, она вздрогнула и прижала ладони к лицу.

- Нет, сестричка, не плач. - Жан-Франсуа подошел к ней, обнял единственной рукой за плечо. - Идем отсюда. Тебе здесь нечего делать. - Он увел безвольную сестру, не сопротивлявшуюся ему.

- Самое интересное, - усмехнулся Сен-Жамон, когда брат с сестрой ушли, - что ни один врач не может понять от чего он умер.

- Все в руце Господней, - ответил ему Лежар. - Похороните это как должно.

Жану-Франсуа в тот вечер вновь стало плохо. Мать нашла его около резной статуи, изображающей Мать Милосердия, он стоял на коленях, заливаясь слезами и звал сестру. Салентинка по рождению Жермона де Вьерзон была женщиной сдержанной и расчетливой, она не бросилась успокаивать сына, а отправилась искать кюре Лежара, у которого это получалось гораздо лучше. Более в этом деле преуспевала лишь Елена, но звать свою дочь графиня Фионская не собиралась, она давно разочаровалась в младшем ребенке и железной рукой пресекала все намерения Жана-Франсуа вовлечь сестру в их организацию.

Когда кюре пришел в дом графов Фионских, Жан-Франсуа уже не боролся со своими демонами, полностью отдавшись на их милость.

- Елена, - шептал он, - Елена... Спаси меня... Только ты, только ты можешь это... - Он, похоже, общался с ней как наяву. - Помнишь, когда я вернулся с Модинагара... меня так часто терзали демоны моей души. Я метался в бреду, кричал, стонал... и лишь ты спасала меня. Твоя рука отгоняла демонов с моего лица...

- Лишь молитвы и верное служение Господу может спасти тебя, - положил ему руку на плечо Лежар.

- Господу, - рассмеялся Жан-Франсуа. - Что он сделал для меня или для нашего дела, Зверя вам и руку мне - дал де Бренвиль, а не Господь...

- Твои речи - противны самой сути нашего общества, - как всегда не повышая голоса оборвал его Лежар. - Мы служим Господу, никогда ничего не требуя взамен.

- Но Елена, - резко сменил тему, как обычно во время приступов, Жан-Франсуа, - разве я прошу о многом? Сделаем ее одной из нас...

При этих словах Лежар переглянулся с Жермоной, стоявшей тут же и графиня едва заметно кивнула. Она давно уже не считала Елену своей дочерью, лишь проблемой, препятствием для достижения поставленных целей, а проблемы следует решать. И сейчас, когда недотепа-граф на лечении сделать это будет достаточно просто - пара слов понятливому слуге-салентинцу Реми, которого она привезла с собой из родной Клевары, остальное уже его забота.

Мать все еще, видимо, считала ее ребенком, потому что у постели, как обычно, стоял стакан молока. В детстве это было чем-то вроде лекарства для лучшего сна и теперь мать изредка присылала ей молоко по вечерам и Елена всегда выпивала его до капли, чтобы не сердить мать. Вот и сейчас Елена потянулась к стакану, но до того, как пальцы ее коснулись стекла, раздался голос Жана-Франсуа.

- Не пей, сестричка. - Он вышел из-за массивной портьеры, одетый в простой домашний халат поверх кожаного жилета, с которым он расставался лишь в ванной. - Это отрава.

Голос его звучал совсем как в детстве - тихо и ласково, без циничный ноток и хрипотцы, отдававшей безумием.

- Что тебе, брат? - несколько испуганная спросила Елена, кутаясь в одеяло, одета она была лишь в одну ночную рубашку.

- Я хочу, чтобы все у нас было как прежде, в детстве, - почти шептал Жан-Франсуа. - Ты, только ты, была моей отрадой в песках и жаре Модинагара. Но ты и мое проклятье, сестричка, из-за тебя я уехал туда. Я люблю тебя, Елена, люблю, как не любил никого в этой жизни, во всем мире! - Он начал наступать на нее, дергая завязки халата.

- Жан-Франсуа. - Елена отошла на полшага и, неловко споткнувшись, упала навзничь. - Не надо, Жан-Франсуа...

- Я противен тебе, Елена, да?.. Это из-за руки? Так это не проблема, смотри. - Он вынул из-за пояса короткий кинжал, с которым также не расставался, сбросил халат движением плеч, и быстрым движением вспорол завязки жилета. А затем на свет Господен он извлек левую руку, но эта конечность мало чем напоминала людскую - она была уродлива, словно покрыта мелкими, но глубокими оспинами, пальцы несколько длиннее чем на правой и заканчивались они жутковатыми желтыми когтями. - Смотри, я такой же полноценный человек...

- Нет. - Елена прижала от ужаса ладони ко рту. - Ты - чудовище...

- Ну так убей меня, - произнес Жан-Франсуа, протягивая ей кинжал рукоятью вперед, вкладывая ее в ладонь сестры. - Если я чудовище, то жить недостоин, так оборви мою жалкую жизнь!