Книги Якова

Моливда теперь считает себя кем-то вроде мудреца, и, несмотря на случающиеся кризисы, мнения о себе в общем и целом доброго. В сущности, ему не кажется, будто судьба его обделила. Моливда пытается жить подобно философу-кинику. Мало что способно его взволновать. У него острое перо, которое он часто пускает в ход. Недавно некий Антоний Фелициан Нагловский написал «Варшавский путеводитель», в котором представил красивые и важные места столицы. Моливда высмеял его, потому что столь идиллическое видение столицы к лицу разве что барышне. Одновременно он решил написать книгу о варшавских шлюхах, чьи обычаи изучал в последние годы, подобно тому, как ученый изучает жизнь дикарей на далеких островах. Этот труд, озаглавленный «Приложение к “Путеводителю”, изданное другим Автором», был опубликован в 1779 году и быстро распродан; некоторые варшавские куртизанки в результате прославились, и ставки Моливды еще поднялись.

Ris 816. Moliwda_a

Ris 816. Moliwda_b

Он уже не первый год встречается с группой приятелей – среди них несколько человек из канцелярии, но есть и газетчики, и те, кто сочиняет пьесы. Веселая компания, которая не чуждается умных разговоров. Встречаются по средам, дегустируют вина, курят трубки, а затем все вместе, разгоряченные вином, гуляют по Варшаве в поисках новых мест, лучше тех, что удалось найти на прошлой неделе. Например, у Лизы Шиндлер на улице Крохмальной: дешево и по-домашнему. Девушки в сорочках, а не в каких-нибудь робронах[211] и с ужимками. Притворство любого рода Моливда не одобряет. Иногда они отправляются на улицу Трембацкую, где все первые этажи заняты прибежищами любви, а женщины сидят прямо в окнах и зазывают клиентов. Сейчас Моливда редко пользуется их услугами, так как организм не разделяет его восторга при виде девушек в сорочках, едва прикрывающих задницу, в «полужопниках», как они сами шутливо и насмешливо их называют. Женщины Моливду по-прежнему привлекают, но он редко бывает в состоянии совершить нормальный половой акт и рискует нарваться на полуусмешки (полуулыбочки) и двусмысленные взгляды. С некоторых пор даже не пытается.

Да, женщины привлекают его, но одновременно и все более отвращают. Ему кажется, что лишь теперь в нем рассыпается та конструкция, что выстраивалась на протяжении жизни в отношении женщин, их беззащитности, их святости и чистоты. Моливда вечно страдал из-за них, без устали любил, и чаще всего эта любовь оказывалась безответной. Он на них молился… А теперь по большей части видит в женщинах весьма примитивных и наглых шлюшек, пустых и циничных, которые отлично зарабатывают на собственном теле, торгуют дырками, обеими, словно они вечные, а их молодость – незыблема. Моливда знаком со многими из них и удовлетворенно наблюдает их падение. Некоторым удается при помощи собственной дырки заработать немалое состояние – как, например, Мачеевской, к которой ходили все офицеры, по очереди, так она себе в Новом городе дом выстроила. Потом уже ходили только солдаты, но она не сдавалась, недавно Моливда ее видел: в добром здравии, матрона и степенная мещанка. Это презрение Моливда распространяет на всех женщин, даже благородных (только с виду, полагает он), на тех, что надменно демонстрируют свое происхождение, которое, между прочим, вовсе не является их заслугой, и по причине собственной холодности стоят на страже чужого целомудрия.

Похоже, что его спутники также наслаждаются этой старческой мизогинией и потом обсуждают девок, развлекаются составлением списков и конфигураций, устанавливают рейтинги. И на старости лет Моливда отдает себе отчет, что презирает женщин, не только тех, кто оказывается в списке, но вообще всех. Что так было с самого начала, так он всегда чувствовал, так устроен его мозг. И что его чистая юношеская любовь была попыткой преодолеть то темное чувство, каким, вероятно, является презрение. Наивная революция, попытка очиститься и освободиться от всех злых мыслей. Тщетная.

Когда он ушел со службы на заслуженный отдых, друзья заказали его портрет и велели художнику изобразить все приключения Моливды так, как он о них рассказывал: приключения на море, пираты, остров, королем которого он стал, экзотические возлюбленные, еврейская каббала, монастырь на Афоне, обращение язычников… Большая часть – конечно, откровенное вранье. Получился памятник его лживой жизни.

Иногда Моливде случается бродить по улицам Варшавы, грязным, сплошь в выбоинах. Бывает, он добирается аж до улицы Цегляной, где живут многие придворные ремесленники и где торгуют Воловские. Именно здесь Шломо Воловский строит себе дом – он еще не готов, двухэтажный, с магазином на первом этаже и пивоварней во дворе. Все тут окутано сладковатым запахом солода, от которого пробуждается аппетит.

Однажды, увидев какую-то молодую женщину, он осмелился спросить ее о Нахмане Яковском.

Женщина посмотрела на него неприязненно и ответила:

Ris 449. Warszawa, marszalko

– Может, Петр? А Нахмана я вообще не знаю.

Моливда поспешно согласился.