Книги крови III—IV: Исповедь савана

— Может, нужно связаться…

— Давай! А я останусь тут. Если сможешь попасть через заднюю дверь внутрь, пройди сюда и открой мне.

Дули ушел, и Бойл остался у передней двери один. Он еще раз позвонил, а потом, поднеся ладони козырьком ко лбу, приблизил лицо к стеклу. В прихожей не наблюдалось никаких признаков движения. Может быть, пташка уже улетела? Он вновь спустился с крыльца на дорожку и стал разглядывать окна, равнодушно взиравшие на него. Судя по времени, Дули уже пора было появиться, но он не вернулся назад и не вышел на крыльцо. Бойл больше не мог оставаться на месте, боясь упустить подозреваемого. Интуиция ему подскажет отправиться к задней двери дома.

Боковую калитку Дули оставил открытой. Бойл прошел в нее, заглянул в окно и увидел пустую гостиную. Убедившись, что там никого нет, он поспешил к распахнутой задней двери. Однако Дули нигде не было видно. Бойл спрятал в карман список с фотографиями и шагнул внутрь. Он боялся окликнуть Дули, чтобы не спугнуть преступника, но тишина выводила его из себя. Осторожно, как кошка, он рыскал по квартире, но комнаты были пусты. Около двери в прихожую, где он видел мелькнувшую тень, Бойл остановился. Куда исчез Дули? Точно растворился в воздухе.

Затем из-за двери раздался стон.

— Дули? — осторожно спросил Бойл.

Опять стон. Он шагнул в прихожую. Туда выходили еще три закрытые двери — вероятно, они вели в другие квартиры или в холл На плетеной циновке у порога лежала полицейская дубинка Дули, словно владелец обронил ее в спешке. Бойл с трудом преодолел страх и двинулся дальше. Стон раздался снова, на этот раз ближе. Бойл огляделся и увидел, что Дули, почти потерявший сознание, лежит на ступенях лестницы, что вела на второй этаж. С него пытались сорвать одежду, обнажив нижнюю часть дряблого тела.

— Что тут происходит, Дули? — спросил Бойл, подходя к лестнице.

Полицейский услышал голос и попытался отодвинуться. Его затуманенные глаза в ужасе открылись.

— Все в порядке, — заверил Бойл. — Это я.

Бойл слишком поздно сообразил, что взгляд полицейского устремлен вовсе не на него, а за его плечо. И когда Бойл наклонился к Дули, кто-то прыгнул на него. Пошатнувшись и сыпля проклятиями, он не удержался на ногах и упал. Пока он поворачивался на полу, противник ухватил Бойла за пиджак и за волосы и рывком поднял на ноги. Бойл сразу узнал уставившееся на него безумное лицо — залысины, слабый рот, голод в глазах — но увидел и нечто новое. Во-первых, мужчина оказался голым, точно младенец, хотя и не по-детски одаренным природой. Во-вторых, он был лихорадочно возбужден. Воспаленный пах и сильная эрекция говорили сами за себя, а руки, срывающие с Бойла одежду, ясно свидетельствовали о намерениях преступника.

— Дули! — завопил Бойл, когда его швырнули на пол прихожей. — Бога ради! Дули!

Он замолчал, когда насильник ударил его о стену и тут же оказался у Бойла за спиной, прижав его лицо к обоям. Переплетения птиц и цветов замелькали в глазах полицейского. В отчаянии он пытался отбиваться, но страсть придала мужчине силу безумца. Удерживая полицейского за голову одной рукой, он содрал с Бойла штаны и нижнее белье, обнажив ягодицы.

— О боже… — бормотал Бойл, уткнувшись лицом в оборванный клочок обоев. — Господи, помогите же мне кто-нибудь…

Но молитвы принесли не больше пользы, чем попытка сопротивляться. Его распяли у стенки, точно бабочку, пригвожденную булавками к дереву. Он закрыл глаза, по щекам его бежали слезы бессильного гнева. Насильник отпустил голову Бойла и изо всех сил налег на его ягодицы. Бойл старался не кричать. Он испытывал боль, но стыд был неизмеримо сильнее. Может быть, хорошо, что Дули потерял сознание и Бойл подвергся унижению без свидетелей.

— Прекрати, — прошептал он, уткнувшись в стенку.

Он обращался не к мужчине, а к своему телу, побуждая его не искать удовольствия в этом насилий. Но нервные окончания отреагировали по-своему, точно заразились лихорадкой. Невзирая на боль, какая-то постыдная часть тела Бойла разделила наслаждение насильника.

На лестнице Дули пытался подняться на ноги. Его поясница была слабовата после автомобильной катастрофы в прошлое Рождество; позвоночник сдал, как только безумец швырнул его на ступеньки. Теперь каждое движение отзывалось острой болью. Согнувшись, Дули добрался до основания лестницы и с интересом смотрел на происходящее в прихожей. Неужели это Бойл? Такой важный, такой высокомерный — а его отделывают, как уличного мальчишку, зарабатывающего на дозу? Это зрелище на несколько секунд полностью поглотило Дули. Потом он опустил вниз глаза и увидел лежавшую на коврике дубинку. Он старался двигаться осторожно, но безумец был слишком увлечен совокуплением, чтобы обращать внимание на что-нибудь еще.

Джером слушал, как колотилось сердце Бойла: громко, все громче и громче с каждым проникающим в Бойла толчком. Джером хотел заполучить это сердце, его жар, его жизнь. Он схватил Бойла за грудь и принялся терзать плоть.

— Отдай мне сердце, — сказал он.