Книги Великой Альты

Я отвоюю землю свою.

Во имя Великой Альты!"

К морю, где бьется волна в берега,

Сестры ушли, чтобы встретить врага.

Но стрелы летят, и недели летят

Тридцать и три не вернулись назад.

Светлой ведомые Дженной.

Но в новолунье приходит срок.

Вновь слышится клич тридцати и трех,

И кони храпят, и звенят мечи,

И пламенем белым горят в ночи

Светлые косы Дженны.

ПОВЕСТЬ

Ванна успокаивала - Дженна даже заснула ненадолго в горячей ароматной воде. Ее распущенные белые волосы плавали вокруг нее, словно блеклые водоросли.

Петра, зажав в руке прядку, легшую ей на грудь, ждала, когда же Дженна заговорит, и, наконец, не выдержала:

- Какая она, ваша Мать Альта? Я ведь буду учиться у нее. Дженна открыла глаза, обращенные к стропилам крыши. Она долго не отвечала, и молчание натянулось между ними туго, как веревка.

- Твердая, - сказала она, наконец. - Непреклонная. Точно камень.

- Хейм нуждается в прочном камне, чтобы стоять на нем, - заметила Петра. Дженна не ответила. - Но о камень можно и ушибиться. Наша Мать всегда говорила, что жрица должна быть не камнем, но водой, которая набегает и отступает. Наша Мать Альта...

- ...Мертва, - завершила Дженна. - И я тому виной.

- Нет, нет, Джо-ан-энна. Ничьей вины тут нет. "Нет вины, нет и кары", всегда говорила Мать Альта. И об Анне она мне рассказывала. Жрица должна знать наизусть все пророчества. Если Анна - это ты...

- А так ли это?

- Я верю, что да.

- Веришь, но не знаешь наверное?

- Я буду знать лет через сто. Буду знать завтра.

- Это еще что такое? Все жрицы вечно говорят так, что ничего не поймешь. Дженна плеснула водой на Петру. Та протерла глаза.

- Так Мать Альта говорила. Это значит, что мы должны заботиться о настоящем и предоставить отвечать на вопросы тем, кто придет после нас. И я в это верю.

Дженна встала. Вода доходила ей только до бедер, и тело, окутанное тонкими белыми волосами, точно светилось в полумраке.

- Хотела бы я верить так, как ты. Хотела бы знать, во что мне верить.

Петра встала тоже, по пояс в воде.

- Дженна, пророчество только намекает, оно не говорит ясно. Его можно будет разгадать лишь долгое время спустя. Мы, ныне живущие, должны читать его вприщурку.

- Так говорила Мать Альта.

- Не просто говорила, Дженна, - она произносила это не устами, но сердцем. Если ты вправду Анна, тебе предстоит совершить многое. Но если ты не она, ты все равно должна это делать - ведь то, что суждено, случится, веришь ты в это или нет. Хеймы нужно предостеречь, и твой хейм в том числе.

Дженна сильными руками выжала воду из волос, быстро заплела их, перевязала косу лентой и перекинула через плечо.

- А я-то надеялась отложить это. - Что отложить?

- Разговор с камнем.

- Я ведь тоже буду там, Дженна, - и стану водой, которая точит камень. Вот увидишь.

- Вода, которая точит камень? Это хорошо.

Они переоделись в чистое и рука об руку вышли в зал. Но горячая вода отняла у них последние силы, и они, едва успев добраться до Дженниной кровати, повалились на нее и уснули. Дженна проснулась только раз за весь день, когда Амальда пришла будить их, но не стала и только перенесла Петру на кровать Пинты

Амальда беспокойно ерзала, ожидая, когда заговорит Мать Альта, и жалея, что теперь не ночь и Саммор нет с нею. Она объяснила жрице, что девочки устали, и рассказала обо всем вместо них. Рассказ ее был краток. Амальда не все знала и не все понимала, а то, что знала, изложила без обычных воинских прикрас, полагая, что сейчас главное правда, а не сочинительство. Мать Альта выслушала ее с закрытыми глазами - дурной знак - и то кивала, то качала головой по одной ей ведомым причинам. Амальда не могла сказать, прогневана жрица, опечалена или довольна, - ясно было только, что она судит о рассказанном по-своему. Мать Альта всегда судила по-своему, и решения, которые она выносила после, были все равно, что высечены на камне. Амальда этих решений никогда не оспаривала - не в пример таким, как Катрона, которые частенько пререкались со жрицей.

Дыша в лад с Матерью Альтой, Амальда пыталась припомнить заветный стих, чтобы успокоиться, - но в памяти возникали только строчки из "Скачки короля Крака" да страдающее лицо Пинты.

- Амальда! - Голос жрицы, резкий и властный, вернул ее к настоящему. Вечером мы выслушаем этот рассказ снова, но уже из уст очевидцев: Джо-ан-энны, Марги и юной Петры. Надо узнать всю правду, в том числе и то, что ты неумышленно, я уверена - опустила.

Амальда кивнула с несчастным видом, недоумевая, что же она такое могла опустить - и не вспомнила ни слова из того, что рассказывала.

- Прочие дети, - продолжала Мать Альта, - лягут спать, и старшие присмотрят за младшими, пока мы будем говорить. Все сестры должны узнать о позоре и ужасе произошедшего. Все.

Лицо Матери Альты приобрело хищное выражение, напомнившее Амальде лисицу в курятнике, и охотнице сделалось не по себе. Она хотела возразить, но чувствовала, что без Саммор ей со жрицей не сладить, и ждала только знака, чтобы уйти.

Мать Альта махнула рукой, отпуская ее, и Амальда поспешила покинуть эти гнетущие ее стены.