Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями

Слушай, Леонардо, я тебе как ребенок скажу. То, что Хэм не расстрелял из ружья сотрудника ФБР однажды ночью, я и без тебя знаю. Но вот на фиг ты все это мне говоришь еще до того, как я начал читать книгу? Мне, знаешь ли, хочется читать про реального Хэма, верить в него до дрожи в руках, а плоды воображения Падуры меня вообще никак не волнуют.

Давайте представим себе, что такое предисловие написал Лев Толстой к «Войне и миру». «Вот-де Наполеон у меня не настоящий, и все остальное я тоже нафантазировал, не принимайте всерьез».

Ужас, даже представить себе такое страшно.

Помню, когда я был совсем еще молод (лет семь назад) и занимался на семинаре у Леонида Юзефовича, там один молодой писатель принес рукопись, где в самом начале было написано: «События, о которых рассказывает эта книга, в действительности не имели места, и все совпадения – случайны».

«А мы тогда в корзину эту рукопись!» – сказал Юзефович в своей сурово-ироничной манере. И действительно, к ужасу автора, подержал рукопись над корзиной.

Все дело в том, что литература – это, конечно, никакое не отражение жизни. Литература – это нечто большее, чем жизнь. Это не в рукописи выдумано то, чего не было в жизни. Это жизнь пытается доказать, что она была такой же, как у Льва Толстого описано.

Падура про это не знает, поэтому я страницу с предисловием вырву, а книгу оставлю. Сын подрастет – дам ему прочитать. Потому что Хэм – национальный русский герой, а мифология важней статистики и прочей документалистики.

Том Маккарти Когда я был настоящим (М. : Ад Маргинем, 2011)

Английский писатель Маккарти написал книгу о том, как он потерялся.

На обложке книги приведена рецензия издания “The Guardian” на сочинение Маккарти: «Замечательно умная книга, написанная талантливым писателем, которому есть что сказать».

Согласимся с тем, что Маккарти писатель талантливый, но все остальное вообще непонятно на чем обосновано.

Если не верите моему пересказу (и правильно делаете) – то прочтите сами, а я пока все-таки перескажу.

Молодой житель Лондона попал в аварию, очень сильно ударился головой и другими частями тела, но выжил, потом получил огромную страховку, и…

Тут, собственно, начинается сюжет.

Главный герой, этот самый попавший в аварию житель Лондона, глядя, к примеру, фильмы, очень удивляется, почему у персонажей, которых играет, скажем, Де Ниро, всегда все получается предельно натурально, точно, правильно и естественно.

А у главного героя после аварии не получается ничего. Ни дружба, ни любовь, ни кофе выпить, ни сигарету прикурить… и вообще он места себе не находит.

Но так как бабла у него теперь ужасно много, он начинает устраивать так называемые реконструкции. То есть он помнит из прошлой своей жизни, что вот был у него такой-то и такой-то двор, и в этом дворе один сосед вечно чинил свой мотоцикл, а сосед из квартиры выше разучивал что-то на пианино, а бабушка из квартиры ниже неустанно жарила печенку. И тогда, как герой думает, он был настоящим. И вот герой нанимает специального человека, который может устроить все. Человек, который может все, нанимает актеров, снимает целый квартал, и в этом квартале герою пытаются создать иллюзию, что теперь он снова настоящий.

Иногда что-то получается, но чаще всего нет.

Две трети книги герой заставляет бабушку, жарящую печенку (актрису, которая играет бабушку, жарящую печенку), вовремя выходить из квартиры и правильно с ним здороваться (или совсем не выходить и не здороваться), мотоциклиста – правильно чинить мотоцикл и чтоб масляное пятно под мотоциклом было правильной формы (или, напротив, не чинить мотоцикл вовсе), пианиста – не сбегать с работы и не ставить гаммы в записи, и так далее, и так далее, и так далее.

Чтение, прямо скажем, для людей со специфической вкусовой ориентацией.

С этой реконструкцией ничего толком не получается, поэтому герой (или автор?) придумывает другую. Ее описывает не так долго, что приятно. Но здесь героя (но не автора) тоже ждет неудача – он по-прежнему остается ненастоящим.

Затем приходит время третьей и финальной реконструкции. Герой решает ограбить банк. То есть как бы понарошку, но вроде бы и всерьез. Самое замечательное, что актеры про то, что все вроде бы всерьез, даже не знают.

Банк грабят, садятся на самолет, полиция просекает, что это грабители улетают, и просит пилотов вернуться.

Герой разрешает развернуть самолет. Пилоты удивляются такой сговорчивости и разворачивают стальную птицу. Затем герой говорит: давайте его обратно развернем. Делать нечего – разворачивают.

Я уж и не помню, сколько раз это происходит, но в итоге в воздухе герой начинает чувствовать себя настоящим.

Собственно, все.

История, в качестве иллюстрации к учебнику психиатрии, вполне любопытная, рассказана она со сдержанным английским чувством, но в чем именно здесь проявляется ум автора и почему ему есть «что сказать» – осталось непонятным.