Книготорговец из Флоренции

Да, 5 июля Унию подписали, а 6 июля после торжественной мессы в соборе Санта-Мария дель Фьоре кардинал Чезарини зачитал папскую буллу «Laetentur caeli», которую затем повторил по-гречески Василий Виссарион. «Да веселятся Небесная, – объявили они, – да радуются земная». Однако многие византийцы отказались причащаться пресным хлебом. Их делегация раскололась. Сторонников Унии возглавлял Виссарион, противников – другой бывший ученик Плифона, Марк Евгеник, митрополит Эфесский. В переговоры вмешалась трагедия, когда 10 июня семидесятиоднолетний константинопольский патриарх Иосиф II скончался в своих покоях в Санта-Мария Новелла. Перед смертью он написал последнюю волю, в которой объявил, что согласен со всем учением Римско-католической церкви, включая примат папы[190].

Для молодого книготорговца, вроде Веспасиано, Флорентийский собор был примечателен не только экзотическими нарядами и бородами многих его участников и даже не подписанием Унии. За месяцы дебатов стало понятно, что книги – это не просто украшение патрицианских библиотек или приятное отдохновение от повседневных забот. От этих хранилищ древней премудрости зависели насущные религиозные и политические вопросы и даже судьбы народов. Мало когда в пергаментные листы вглядывались так тщательно. Собрание множества ученых, вооруженных увесистыми томами и владеющих разными языками, означало, что авторитет древних источников можно оспорить, а точность перевода – проверить. Участники собора указывали, как много зависит от толкования, от того, как прочесть греческие слова и фразы в отдельных отрывках, как перевести их на латынь. Различные списки одного труда можно сравнить и таким образом выяснить, какие из них и впрямь древние, а какие – позднейшие копии, каким можно доверять, а в каких могут содержаться случайные или даже намеренные искажения.

Чтобы выиграть богословский спор, надо было найти наилучшие древние источники. Перед собором латиняне отрядили в Константинополь доминиканского богослова Иоанна Рагузского – отыскать греческие манускрипты, дабы проверить цитаты и укрепить свои позиции. Некоторое количество книг – в том числе прекрасно иллюминированные кодексы одиннадцатого и двенадцатого веков – он купил, другие переписал для него византийский монах. Тем временем с кораблями, доставившими в Италию византийскую делегацию, прибыла целая библиотека манускриптов, приобретенных Николаем Кузанским (бывшим учеником кардинала Чезарини), который тоже прочесывал константинопольские рынки и монастыри. Доставленные во Флоренцию в качестве доказательств, многие из них были переведены Амброджо Траверсари на латынь.

Траверсари был добросовестным ученым. Переводя Диогена Лаэртского (эта работа заняла у него почти десять лет, с 1424-го по 1433-й), он тщательно сличил два греческих кодекса и пришел к выводу, что ни тот ни другой не заслуживает доверия. Тогда он договорился, чтобы ему прислали третий, византийский манускрипт четырнадцатого века. Во время дебатов во Флоренции такого рода буквоедство и разглядывание переводов под лупой стали очень важны. Когда, например, один из латинских делегатов, доминиканский богослов Джованни да Монтенеро, в подтверждение того, что Святой Дух исходит от Отца и Сына, сослался на сделанный Траверсари перевод из Епифания Саламского, Марк Эфесский возразил: мол, перевод Траверсари неверен, поскольку сделан с манускрипта, пестрящего ошибочными вставками[191].

Латиняне не хуже греков умели выискивать ошибки и апеллировать к авторитету более древних и более аутентичных текстов. На следующем заседании Джованни да Монтенеро предъявил отрывок из труда Василия Великого «Против Евномия», который вроде бы подтверждал католическое учение о Святом Духе. Марк Эфесский вновь отверг этот довод. Он готов был допустить, что в некоторых списках «Против Евномия», циркулирующих во Флоренции и в Константинополе, и впрямь есть этот отрывок, однако конкретные слова, как он утверждал, были нарочно вставлены латинянами. «Весьма вероятно, этот отрывок был нарочно искажен каким-то защитником вашего учения», – заявил Марк Эфесский. В Константинополе, сказал он, можно найти тысячи копий, «в которых ни смысл, ни слова Святых Отцов не изменены»[192]. На сей раз Джованни да Монтенеро смог выдвинуть мощный контраргумент: манускрипт, из которого он цитировал, написан шестьсот лет назад, задолго до разделения церквей, и недавно привезен из Константинополя, так что слова Василия Великого изложены в нем совершенно верно.