Книжная аптека

– Да так, я мать, что не могу просто встретиться с дочерью?

Тогда к чему вопрос про время, если ты по сути ни о чем конкретном даже не хотела поговорить? Когда пришла, тогда и пришла.

– Ну не знаю, вообще, я хотела тебе сказать, что переоценила некоторые твои поступки в мой адрес и в общем, наверное, лучше нам на какое-то время ограничить общение.

Она даже вспыхнула от моих слов. Лицо словно накрыла тень, кривая улыбка исчезла, осталась только злость, даже черты лица у нее были какие-то агрессивные. Мне стало не по себе.

У нее всегда было такое лицо?

Я еще вспомнила, как она жаловалась кому-то, когда я была маленькая, что вот, мол, у моей дочери вечно глаза на мокром месте, когда я с ней разговариваю. Если она с таким выражением лица и раньше со мной общалась, то неудивительно, что я начинала плакать! Даже сейчас поджилки трясутся, разве так нужно себя ощущать в гостях у мамы?

С другой стороны, мне уже двадцать лет, я почти закончила академию, начала жить самостоятельно и работала. Почему я не могу просто сказать что думаю, что у меня на душе? Мне всю жизнь теперь ее бояться? Я попыталась расправить плечи и сесть поуверенее, чтобы показать, что уже не та, что была раньше, и ей не удастся просто на меня надавить.

– Да как ты смеешь такое говорить?! И что интересно я сделала не так, по твоему? Ну надо же, какая цаца.

Что? Желудок завязался в узел, она так напирала, словно могла накинуться на меня, а не просто говорила то, что говорила. Я ошутила странную дрожь в теле. Ну нет, мне необходимо показать, что она не может так со мной разговаривать, либо мы беседуем на равных, либо никак не будем общаться.

– Да много чего, мам. Постоянно меня унижала, не считалась со мной, была резка и груба, могла дернуть или толкнуть даже.

– Ну я же тебя не избивала, а знаешь, как с тобой было тяжело? Вообще, чтобы ты знала, я не планировала тебя рожать. Но ты родилась, и тебе все время всего было мало. То тебе одно подавай, то другое! Считаешь, что я плохая мать? Но это не так!

У меня в горле пересохло о такого потока злости.

– А я думаю, что так.

– Каждый ребенок недоволен своими родителями, потому что вы все неблагодарные.

Я точно знала, что это неправда. В соседней со мной студии теперь жила второкурсница, которая постоянно мне хвасталась своими родителями. "Если я порву какую-то вещь, меня никогда не ругают", "А мне сказали, что я могу делать что хочу, ведь я уже взрослая", "А меня всегда отпускали к друзьям и покупали мне модные вещи", "А меня каждое лето отправляли в крутой детский лагерь", "А мне сказали, что купят мне квартиру, когда я закончу академию".

Это была очень уверенная в себе девушка, когда я на нее смотрела, казалось, что она точно знает: перед ней открыты все двери. А сказать ей что-то неприятное никто не посмеет. Помнила я и еще пару таких примеров, когда о родителях говорили хорошее абсолютно искренне, потому что те ребята знали, что их любят и делают все возможное для их благополучия.

Так что нет, не каждый ребенок недоволен своими родителями на пустом месте, многие на самом деле не справляются с родительством. Не считаются со своим отпрыском, заботятся только о себе, а ребенок всегда должен был просто не мешаться и быть удобным. О его потребностях и желаниях никто не думал, как и о его будущем, а уж тем более счастье.

– Это неправда! Я лично знаю тех, кто очень гордится родителями и хорошо о них отзывается.

Тут она поднялась с кресла и принялась пихать меня в бока, дергать за волосы, я даже не успела ничего понять, мать просто подлетела ко мне, и я попала в какой-то вихрь агрессии. Сердце колотилось в груди. Ее глаза горели каким-то желанием меня уничтожить, чтобы я вообще не смогла никогда ей ни в чем возразить, просто потому, что меня НЕТ.

А если она сейчас просто ударит меня чем-то? Я услышала свои испуганные всхлипы, не зная, как мне вырваться и освободиться из-под натиска матери. Потрепав меня, она отошла и взглянула на меня сверху вниз. Хотя я была выше ее ростом, видимо, от страха и шока я съежилась.

– А вот не надо было спорить, – только сказала она, пока я обливалась слезами.

– Да ты на меня набросилась.

Я ощущала себя такой раздавленной. Как она посмела? Я взрослый человек, а она просто подошла и встряхнула меня, как куклу, которая оказалась не в том месте, куда ее положили.

– Раньше и пальцем тебя не трогала, ты сама виновата, что так со мной разговаривала.

Я всхлипнула и решила просто уйти, не нарываться больше на ее реакции. Мне и правда казалось, что она может меня чем-то ударить со всей силы. Еще не хватало, чтобы меня убила собственная мать. Пугало то, что сейчас я верила, что она могла бы это сделать, если бы сильнее разозлилась.

Никогда не трогала пальцем? Да это только по тому, что я просто была тише воды, ниже травы, слова поперек не говорила. Она видела, что и я так уже затравленная, вот и не била. А у меня внутри словно вся жизненная энергия была стянута в тугой узел и не могла нормально течь по телу. Нужно было постоянно как будто дышать в половину вдоха.