Книжная аптека

И вот, стоило мне выразить свой взгляд на что-то, поднять какой-то вопрос для обсуждения, как тут же получила тумаков, и это уже во взрослом возрасте! Как такое возможно вообще?!

– Пойду я, наверное.

– Чай хоть попей, я для кого чайник поставила?

Я присела обратно, побаиваясь, что она снова на меня накинется. Пусть сама остынет, и я уйду в подходящий момент.

– Одну чашку.

– Ты в курсе про отца? – спросила она, ставя передо мной чашку чая, как будто это могло сгладить то, что только что произошло.

– А что такое? – решила сорвать я.

– Ушел! Представляешь, какой урод?

– Правда?

– Лучше бы я вообще за него не выходила, он за мной увивался, а потом уже получилась ты, куда было деваться?

Получается, она и правда никогда не любила отца? И меня не хотела вовсе? Что-то давило у меня в груди.

Так тебе и надо! – хотелось крикнуть ей в лицо. Отвратительно себя вела и получила наконец по заслугам. Но я только смогла глухо выдохнуть в ответ, а мать продолжала.

– Кругом одни предатели. Муж уходит из семьи, дочь не ценит то, что я для нее делала. И за что мне все это?

Да уж, точно. Подумала бы лучше, как так получилось, что вокруг тебя собираются одни предатели. И почему они не толпятся вокруг других?

Я неопределенно хмыкнула в ответ, допила чай и сказала, что мне нужно идти, готовиться по учебе.

Выйдя из родительской квартиры, я чувстовала себя разбито, как будто меня переехал грузовик, но моя душа все равно осталась в теле. Я поняла, что не хочу больше видеть и слышать мать, в этот момент мне даже трудно было поверить, что она вообще человек.

Как-то добравшись до своего нового дома, где было так безопасно и уютно, плюхнулась на кровать и разрыдалась. Словно произошло горе, кто-то умер или нечто вроде того. Наверное, умерла какая-то часть меня.

Я посмотрелась в зеркало, внешне было абсолютно невозможно сказать, что на меня кто-то напал, не наблюдалось синяков или царапин.

Вспомнила тот ее взгляд, как будто она и правда хотела меня убить, стереть в порошок. Видимо, чтобы убить, не обязательно брать в руки оружие.

На сердце была такая тяжесть, что становилось трудно дышать, и остаток выходных я провела в постели, рыдая в подушку. А потом решила найти поддержку там, где верила, что могу ее получить, написала отцу: "Она напала на меня!"

Пришел ответ: "Что? Что случилось? Кто на тебя напал?"

Я позвонила отцу и рассказала о случившемся, он пообещал ей высказать все, что думает и постоять за меня, а еще сказал, что он ни разу не пожалел о том, что ушел от такой ведьмы.

Я засмеялась в трубку. Точно, вот на кого она похожа. Пусть какая-то часть меня и умерла, скорее всего не в первый раз, я ведь в этом всем росла, и она уничтожала меня по частям. Просто теперь, отвыкнув от подобного, я стала это острее ощущать. Все равно я жива и могу себя исцелить.

Да я работаю в волшебном месте, где люди находят для себя спасение! И все у меня будет хорошо.

***

Организовывая на работе детский день, я сама чувствовала себя обиженным ребенком, который пытается встать на ноги. Это самоощущение пока еще не проходило после произошедшего накануне.

Вокруг было полно детских игрушек, которые специально заказали к этому дню. И вот, постепенно начали приходить дети примерно от семи до четырнадцати лет, усаживались на места, те кто помладше брали игрушки, бегали друг за другом между стульями. А ребята постарше хватали сладости и болтали.

Все постарались нарядиться, только одна девочка выглядела подавленно и сидела в чем-то грязном и рваном, мне показалось, что она сейчас заплачет.

Вспомнила свой случай, когда мать не хотела отпускать меня на детский праздник в красивом платье, и сердце сжалось. Как наверное сейчас неловко ей одной в таком тряпье среди нормально одетых детей.

Я подошла к ней, приобняла и сказала: "Ты хорошо выглядишь, но если хочешь, у нас есть запасное платье, тебе может подойти".

Девочка просияла и закивала головой.

– Мама запретила мне сюда идти и наряжаться, а я так хотела, поэтому пошла в чем обычно бегаю во дворе.

Я подумала, что в таких обносках даже во дворе не гуляют, это можно использовать вместо половой тряпки, а лучше вообще выбросить. Видимо, мама девочки совсем не хотела за ней стирать, так что заставляла носить на улицу то, что не жалко настолько, что нормальному человеку больно смотреть.

Я проводила девочку, которая назвалась Викой, в служебное помещение и принесла для нее нарядное платье. Оно было пышное, сиреневое с фатиновой юбкой и оборками в цветочек.

Вика переоделась, а я расчесала ее густые волосы, так что даже прическа не понадобилась. Получилась просто куколка.

– Загляденье! – воскликнула я, радуясь за ребенка.

– Спасибо вам.

– Ты заслужила праздник и теперь будешь здесь самая нарядная.

Девочка вернулась к остальным детям и стала кружиться между рядами стульев, наслаждаясь своим видом и новым настроением. Другие дети хлопали ей и говорили, что она очень красивая.

Многих из этих детей я узнала. Они приходили и часто брали сказки. Вот, например, в углу сидел немного грустный Ник. Он заглядывал пару недель назад.