Книжная лавка

– Зато со мной вам ни о чем таком беспокоиться не придется, – заметила она. – Мне одиннадцать еще только в следующем апреле исполнится. У меня еще и месячных нет.

– А что же твоя вторая сестра?

– Она вообще больше всего любит дома сидеть и возиться с Маргарет и Питером – это наши младшенькие. Только зря им такие имена дали: все равно ведь с принцессой ничего не выйдет[19].

– Ты, пожалуйста, не пойми меня превратно, Кристина. Дело вовсе не в том, что ты кажешься мне не годной для этой работы. Просто ты и впрямь выглядишь и недостаточно взрослой, и недостаточно сильной.

– А вы не судите по внешнему виду. Вот вы, например, достаточно старая, да только сильной-то небось не выглядите. И потом, кого бы вы из нашей семьи ни выбрали, особой разницы не будет: у нас в семье все рукастые.

Кожа у Кристины была почти прозрачная, а ее шелковистые волосы и вовсе казались бесплотными и взлетали прозрачным облачком даже при малейшем движении воздуха. Когда Флоренс, опасаясь, что могла невольно обидеть девочку, ободряюще ей улыбнулась, та улыбнулась в ответ, демонстрируя два сломанных передних зуба.

Оказалось, что зубы она сломала прошлой зимой при довольно-таки странных обстоятельствах – когда снимала с веревки вывешенное на просушку белье, напрочь задубевшее от мороза, и заледенелая фуфайка ударила ее в лицо. Впрочем, к подобным неприятностям Кристина относилась философски; как и все дети в Хардборо, она давно научилась терпеть боль. Здешние ребятишки, бегая, точно канатоходцы, по узким поручням мостков над болотами, порой оттуда падали и сильно разбивались, а то и тонули. Кроме того, одной из самых распространенных забав была у них стрельба друг в друга из рогаток, причем стреляли они камнями или мелкой свеклой, подобранной в полях. А одному полоумному мальчишке кто-то сказал, что личинки мясной мухи, которые рыбаки обычно используют в качестве наживки, могли бы здорово ему помочь, потому что «от них умнеют», и этот дурачок, наслушавшись подобных советов, слопал целую банку. Худоба Кристины показалась Флоренс прямо-таки угрожающей, хотя миссис Гиппинг вроде бы всегда заботилась о своем большом семействе и славилась умением хорошо готовить.

– Ладно, Кристина, завтра я зайду к твоей маме и обо всем с ней договорюсь.

– Как хотите. Она все равно скажет, что я буду приходить к вам каждый день после школы, а в субботу на весь день, и платить вы мне должны не меньше двенадцати с половиной шиллингов в неделю.

– А уроки ты когда делать будешь?

– Постараюсь еще дома все успеть, сразу после чая.

Кристина начинала проявлять признаки нетерпения: ей хотелось немедленно приступить к своим обязанностям. Она даже розовый кардиган уже сняла, явно собираясь повесить его где-нибудь в заднем коридоре, и Флоренс спросила у нее:

– Неужели ты сама это связала? Вязка, по-моему, очень сложная.

– Образец есть в «Вуменз оун»[20], – сказала Кристина, – только там расчет петель для кофты с короткими рукавчиками. – Она нахмурилась; ей не хотелось признаваться, что сегодня, ради первого знакомства с миссис Грин, она надела все самое лучшее, желая произвести на хозяйку должное впечатление. – У вас ведь никаких детей нет, да, миссис Грин?

– Нет. Но мне бы очень хотелось их иметь.

– Значит, в этом отношении жизнь вас обошла.

И Кристина, не дожидаясь ответа или объяснений, вскочила и вихрем пронеслась по магазину, на ходу открывая шкафы и ящики и аккуратно складывая разбросанные вещи; ее тонкие легкие волосы так и разлетались во все стороны. Слишком мало представлено почтовых открыток, заявила она Флоренс и пообещала, что непременно обо всем позаботится и выберет самые красивые. В кладовой у Флоренс действительно лежали целые упаковки разнообразных открыток, все еще завернутые в коричневую бумагу и перетянутые резинками; она сама когда-то засунула эти ненавистные ей пестрые открытки в самую глубь шкафа.

Сперва способы наведения порядка, которыми пользовалась Кристина, показались Флоренс несколько эксцентричными, но вскоре она поняла, что девочка обладает талантом организатора. Этот талант длительное время был подавлен ее положением третьей дочери в семье, и теперь она вовсю пыталась его реализовать, располагая открытки то так, то этак. Не обращая внимания на содержание той или иной картинки, она сортировала их в основном по цвету, и в итоге розы и закаты оказывались в одной компании с ярко-красным лобстером в шотландской шапке, который подносил к губам стакан со словами: «Еще глоточек и сваливаем отсюда!» Это, безусловно, был чудный образчик подобного «искусства».

– Вообще-то открытки следует разложить в соответствии с определенной тематикой, – посоветовала Флоренс. – Например, сюда романтические, а туда юмористические. – Похоже, только такие два подхода к жизни и были известны изготовителям этих открыток. Лобстер, например, предлагал с юмором относиться к прощаниям и отъездам. А открытка с закатом была снабжена печально-лирическим посланием слегка скабрезного характера.