Книжная лавка

Тут Леа наконец не выдерживает. Может, принцип работы мужского мозга она так и не поймет, но пусть утешается тем, что ход мысли Мирослава постичь никому не под силу, включая его самого. Начинаем хохотать втроем и, как ни стараемся, не можем остановиться.

Глава 26

На экстренном собрании присутствуют все, кроме Себастьяна. Ему надо в лабораторию, сдавать анализ мочи. Требуются доказательства, что он не употребляет ни алкоголя, ни других каких запрещенных субстанций. Таковы условия освобождения под залог. У них там график гибкостью не отличается.

— Да вы что! — пугается Себастьян, когда докладываю ему последние известия. — Если магазин закроется, с утра до вечера дома сидеть придется! Ходить можно будет только на анализы! Я же погибаю без общения! Особенно с милыми дамами. Было бы жестоко лишать их общества во всех отношениях совершенного мужчины, верно? А по ночам удирать трудно, мама постоянно меняет код на сигнализации, да еще и без предупреждения.

— Охотно верю.

Интересно, прослушиваются ли у них телефоны? Мысль, конечно, нелепая, но с тех пор как в Торонто прошел саммит Большой двадцатки, у нас тут прямо Восточный Берлин. Раньше, чтобы тебя задержали, надо было весь город разнести, а теперь всех подряд забирают.

— Может, оклемается старушка? Как думаешь? Залечит травму и снова вернется в игру?

— Честно? Понятия не имею, — отвечаю я. — Данте сегодня вечером едет в больницу навестить мать, заодно и Синтию проведает. Будем надеяться, что-нибудь новое узнает.

— Надо поработать над планом «Б», — деловито произносит Себастьян. — На случай, если на Синтию рассчитывать не придется.

— Какой еще план «Б»?

— Ну, скажем, бедняжка Мод отправится на корпоративный опен-эйр, и на нее совершенно случайно свалится какое-нибудь дерево? Или Уолтера током ударит? А что, сам виноват, разве можно играть в приставку, принимая ванну?

— Извини, Себастьян, не расслышал. Учти, в случае чего именно этой версии и буду держаться — ни слова не расслышал…

— Ну ты и мямля, прямо как Шадьяк! Чрезвычайные обстоятельства требуют решительных действий.

Шадьяк — режиссер таких «гениальных» фильмов как «Целитель Адамс», «Чокнутый профессор» и «Брюс Всемогущий». На нашем языке Шадьяк — нерешительный, инфантильный человек, так толком и не определившийся, какое кино снимать — взрослое или детское.

— Это я Шадьяк? А кого, по-твоему, подстрелили, когда ты развлекался с чужой женой? Бракодел!

А Бракодел — это на нашем языке режиссер Джоэл Шумахер.

— Сколько можно припоминать? Месяц прошел! Можно подумать, ты первый человек, пострадавший от ревнивого мужа. Кстати, уверен, что тебе ничего не отстрелили? А то слушаю тебя, и сомнения берут.

— Пока, Себастьян.

— Погоди! Может, укажешь в документах, что в субботу я работаю с пяти вечера до… скажем, двух ночи? Нет, лучше до трех. Придумай что-нибудь. Напиши, будто у нас инвентаризация. Только что в Интернете с девушкой познакомился, на медсестру учится. Хочет, чтобы помог ей с анатомией. Да и мне, полагаю, есть чему у нее поучиться…

— Снова не расслышал, но сделаю все, что смогу.

— Можешь ведь, когда захочешь. А теперь мне пора. Договорился встретиться с парнем, который мне мочу продает. Привязываю к ноге под штаниной, а в нужный момент выжимаю. Ничего, пока не спалился. Эти гады даже в туалете одного не оставляют, но, когда вынимаешь дамоклов меч, особо не пялятся. Понимаешь, о чем я?

— Слабо.

— Представляешь, у парней работа такая — проверяют мочу спортсменов до и после соревнований. Ничего себе дело жизни! Только и делаешь, что таскаешься за мужиками в туалет и следишь, как они отливают!

— Думаю, твой поставщик мочи в детстве тоже о чем-то другом мечтал.

— Спасибо, что напомнил. Чао!

Закрываем магазин на полчаса раньше. Собираемся на втором этаже, в детском уголке. Как-то не с руки объявлять такие серьезные новости в окружении деревянных паровозиков и говорящих черепах, но это единственное место, где можно рассадить всех сразу. Новость, конечно, громом среди ясного неба не назовешь. Эта угроза висела над нами последние два года. Поэтому реагируют все более-менее спокойно.

— Только бы не откинулась, — переживает за Синтию Уиллард. — Закроется магазин, плакала моя скидка на «Кровососа»!

— Уиллард, как всегда, глядит в самую суть, — комментирую я.

— Если эта варварская сделка будет заключена, — уточняет Эбенезер, — когда примерно нас попросят удалиться? Нужно еще успеть вернуть книги в издательства.

— Хороший вопрос, — подхватывает Леа. — К сожалению, пока неизвестно. Данте велел, чтобы все работали в обычном режиме. Возвращать будем не больше, чем обычно после праздников.

— Ну и сука эта Мод! — восклицает Уиллард, игнорируя осуждающий взгляд Матери Терезы. — Она вообще здесь не хозяйка!

Раздается одобрительное бормотание. Сотрудники высказывают рационализаторские предложения — привязать младшую Акерман к позорному столбу, казнить на гильотине, извалять в перьях и выгнать из города навечно…