Книжная лавка госпожи Валенсии

— Похвально, что тебя так волнуют вопросы власти, Арх, но у меня сейчас голова занята не этим. Мне дела нет до проблем владыки Эрхарда — как там его по батюшке, — я знаю, что никак не смогу повлиять на ситуацию, поэтому хочу тихо-мирно заняться поисками способа попасть в замок, после того как выслушаю, что хочет сказать дорвавшийся до власти змеелюд.

— Какие низменные интересы! — возмущенно каркнул ворон.

— Знаешь, для простого народа вся эта политическая чехарда имеет только одно значение

— повышение налогов или другую гадость. Все хотят мирной жизни и уверенности, что ты можешь спокойно спать в своей постели, что у тебя будет еда на столе, и что за свой труд ты получишь достойную оплату.

— Поразительная беспечность, — проворчал Арх. — Как можно так жить! Вот увидишь, скоро все полетит в вечный мрак.

— Пожалуйста, не нагнетай, мне и без того не сладко. Пошли уже. — Пересадив на плечо продолжавшего бубнить о моей политической безграмотности ворона, я вышла из лавки.

Глава 14

Главную площадь мы нашли легко — толпа жителей двигалась в одном направлении. Я глубже надвинула капюшон плаща, хотя было жарко, но мне не хотелось быть узнанной. Неизвестно, скольких мужей увела из семьи прохиндейка Валенсия, а ссориться с кем бы то ни было и привлекать к себе ненужное внимание настроения не было.

Я во все глаза рассматривала незнакомый городок, словно сошедший со страниц книги о средних веках. Большинство домов были каменными, как и мостовая, по которой я шагала. Видимо, свергнутый владыка заботился о том, чтобы городу не угрожали пожары. Одновременно с этим Грэймхир утопал в зелени, радующей глаз — цветущие сады и парки попадались на каждой улице.

Я увидела несколько школ, столовую для неимущих, два приюта, лазарет и даже питомник для бездомных животных. Правда над входом был изображен грифон, а надпись гласила «Помощь животным и сущностям, попавшим в беду».

— Что бы там ни было, а владыка Эрхард, судя по всему, заботился о городе, — сказала я тихо, рассматривая чистые улочки и приличных горожан. Утихнувшая было тревога снова поселилась в сердце. А что, если ворон прав, и с приходом новой власти город ждут большие перемены? Мне сейчас меньше всего нужны лишние проблемы.

— Об этом я и говорю, — ворчливо отозвался сидевший на моем плече Арх. — Но, вот увидишь, никто и не вспомнит об этом, стоит змеелюду дать обещание не грабить дома и не повышать налоги.

— Думаешь? А мне кажется, у старой власти найдутся верные сторонники, — попыталась я успокоить ворчавшего ворона. — Уверена, не все будут рады переменам.

— Не все, но большинство. Ты возлагаешь неоправданные надежды на верность. Это большая ошибка, Тина. Верность — понятие относительное. И касается оно исключительно выгоды. Если кому-то выгодно быть верным до поры до времени, он будет. — Голос Арха прозвучал так убежденно, словно ворону было многое об этом известно.

— Возможно. Но если совсем не иметь надежды и никому не верить, как вообще жить? — возразила я.

— В тебе говорит молодость.

— Молодость? — фыркнула я. — Мне сорок лет!

— Эльфу, вылечившему мое крыло, около двух сотен лет, не меньше двухсот пятидесяти лет гному, который ради твоих прекрасных глаз оставил семью, да и владыке Эрхарду почти три столетия.

— А люди?

— Дожить до ста пятидесяти здесь — обычное дело. Ты юна, Тина, и не знаешь жизни.

Мне захотелось расхохотаться над этими словами, но я только хмыкнула. Продолжительность жизни гораздо приятнее, с этим спорить не приходилось.

Центральная площадь, как выяснилось, располагалась не так уж и далеко от лавки. Вокруг возвышения — я надеялась, что на нем проводили выступления, а не казни — собралась большая толпа народа. За возвышением в лучах солнца сверкала статуя раскинувшего крылья дракона. Его черная чешуя блестела на солнце, а крылья словно обнимали площадь.

— Как красиво...

— Дракон Эдриарх Первый, основатель Г рэймхира, — тихо сказал ворон.

Слева от статуи стояла мрачного вида телега, прикрытая черной тканью. Ее охраняли вооруженные змеелюды.

Я вертела головой, рассматривая горожан, заполнявших площадь. Мне показалось, что в толпе мелькнули белые волосы Амриэля, но это мог быть и другой эльф. Среди пришедших на площадь встречались и гномы, и даже кентавры.

— Их табуны живут в степи за городом, а в Грэймхир они приходят сменить подковы или продать изделия из кожи. Они хорошие охотники, — тихо пояснил Арх, когда я ахнула, увидев кентавра совсем близко.

Мой взгляд остановился на двух хорошеньких девушках в остроконечных шляпах.

— Неужели ведьмы?

— Они самые, — подтвердил ворон, а я поняла, что задала вопрос вслух.

— Может быть, они смогут мне помочь?

— Вряд ли. Они же еще не посетили свой первый шабаш. Посмотри на их шляпы. Они синие.

— А какого цвета нужны?

— Опытные ведьмы предпочитают лиловый цвет.

— Но здесь их нет, — вынуждена была признать я, выискивая взглядом в толпе остроконечные лиловые шляпы.

— Мудрые ведьмы улетают в глушь и живут там, вдали ото всех.

— И как их найти?

— Никак. Они живут обособленно. И если ты не владыка Рагрэйна, разговаривать с тобой они не станут.