Книжник

Я усмехнулся. Даже римское войско покоряется Божьей воле и охраняет избранного

Божьего слугу!

Лука без промедления отбыл в Кесарию, меня же срочные дела, одно за другим, удерживали в Иерусалиме.

— Первосвященник отправился в Кесарию, — известил меня Иаков. — И взял с собой

Тертулла.

— Может, Тертулл и славится умением жонглировать иудейским законом и римским

нравом, только даже все адские силы, вместе взятые, не смогут помешать Божьему замыслу

относительно Павла осуществиться.

70

*

Лука писал мне, и я постоянно держал Совет в курсе состояния Павла, телесного и

духовного. К тому времени, как мне представилась возможность повидать его, Анания, иудейский первосвященник, и Тертулл давно уже потерпели неудачу в своих попытках

убедить прокуратора Феликса выдать им Павла. Полагаю, что на самом деле Феликс нашел

некоторую приятность в том, чтобы отказать им. Сам он был вольноотпущенником

императора Клавдия, притом снедаемым честолюбием. Он женился на Друзилле, правнучке

печально известного Ирода Великого, посчитав, что такой союз поможет ему снискать

расположение евреев. У него ничего не вышло. Иудеи ненавидят потомков Ирода за их

идумейскую кровь. Его женитьба лишь сделала ее еще более нечистой.

Павел выглядел неплохо, но я понимал, что он досадует на свое положение, позволявшее проповедовать лишь немногим.

— Ах, Сила, ты мой друг — и ты меня знаешь. Павел приветственно схватил меня за

руки, очень довольный, что я принес ему письменные принадлежности. — Мне нужно

ответить на дюжину писем — а было нечем.

— Что-нибудь указывает на планы прокуратора в отношении тебя?

— Ничего. Он вызывает меня, и я беседую с ним об Иисусе. Живу в надежде, что

он послушает.

Я провел в Кесарии несколько недель, написал письма под диктовку Павла и вернулся в

Иерусалим. В следующий раз я посетил его после Пасхи и застал в крайнем раздражении.

— Прокуратор мной развлекается! — Он метался по комнате, снедаемый нетерпением.

— Надеется, что я захочу его подкупить. Пусть не мечтает! Даже будь у меня деньги, я не дал

бы ему ни монеты!

Сердце прокуратора Феликса оказалось каменным.

— Почему Бог держит меня здесь?

— Может быть, чтобы очистить тебя и подготовить к встрече и разговору с тем, кто

гораздо выше прокуратора: с самим кесарем.

Он все время молился — не за себя, а за основанные им церкви. Я не знаю другого

человека, который так хорошо помнил бы имена — сотни имен — и обстоятельства

спасения каждого. Любовь его росла, и ее не могли удержать каменные стены. Она

преодолевала их на крыльях молитвы. Он писал бесчисленное множество писем, некоторые предназначались мне, хотя у меня и не сохранились: одни были переданы

дальше, другие — сожжены врагами. Те, что со мной — останутся жить. Я сделал с них

списки, чтобы оставить после себя. Павел слал слова от Господа, советы и наставления

собраниям верующих, сражающихся с дьяволом, который не перестает рыскать в

поисках жертв. Мы должны уповать на Господа, Его Слово и могущество силы Его, чтобы победить и выстоять до конца.

Я ожидал перемен, когда Рим отозвал Феликса. В Иудее ты либо сделаешь карьеру, либо испортишь ее на всю оставшуюся жизнь. Третьего не дано. Позже, уже в Риме, мне

привелось услышать, что Феликс был с позором выслан из столицы — на мой взгляд, вполне

подходящая участь для человека, державшего Павла в заключении только лишь затем, чтобы

угодить его врагам. Может быть, ссылка смягчит сердце Феликса.

Прокуратором стал Порций Фест. Явившись в Иерусалим, он был встречен

первосвященниками и знатными жителями Иерусалима. Те не забыли Павла и просили

прокуратора перевести его в город для суда. Фест не поддался на их требования. Он

стремился угодить иудеям ради сохранения мира, но в то же время крепко держал власть в

своих руках. Фест велел иудеям, чтобы они, если имеют что-то против Павла, явились в

Кесарию и предъявили ему обвинение перед римским судом.

Перед отъездом Феста в Иерусалим, Господь в видении открыл мне будущее, и я

немедленно поспешил в Кесарию.

— Павел, ты ни в коем случае не должен соглашаться идти на суд в Иерусалиме.

— Я иду туда, куда меня ведут.

71

— Если вернешься в Иерусалим, это не Бог ведет тебя, а сатана! Послушай меня! Тебя

вызывают не для суда, а чтобы убить по дороге. Тебя заставят замолчать.

— Никто никогда не заставит замолчать Христа.

— Если не хочешь считаться с тем, что я видел, вспомни, что сказал тебе Господь много

лет назад. Ты будешь говорить с царями! Стой твердо, друг мой, и Господь будет вести тебя

верным путем. Ты будешь свидетельствовать перед кесарем!

Когда Фест приказал Павлу предстать перед иудеями и дать ответ на их обвинения, Павел сослался на свое право быть судимым по римским законам. Фест спросил, не хочет ли

он отправиться для рассмотрения дела в Иерусалим — Павел отказался: — Я требую суда кесаря!

Фест и его советники тут же согласились, будучи несомненно счастливы снять с себя

ответственность за узника, причиняющего им столько хлопот. Возможно, Фест полагал, что

отослав Павла, обеспечит более мирную обстановку в Иерусалиме.