Книжник [The Scribe]

Пример Петра и его жены, всю жизнь отдавших Господу и прославивших Его даже своей смертью, повлиял на Силу существенно. С одной стороны, такая пара — это пример удивительной благодати, удесятеренной отдачи и энергии в служении. С другой, видя мучения Петра, на глазах которого распинали его жену, Сила с ужасом думает о возможности попасть в подобную ситуацию. Тем не менее, он скорее склонен считать, что христиане в браке являются уникальным свидетельством для окружающего мира, — не менее, а иногда и более мощным, чем одинокий служитель. Если мы призваны к единству и по любви будут узнавать нас, то где найти лучшую площадку для этого, чем в браке? Как отмечал Иоанн Златоуст: «В том состоит крепость жизни всех нас, чтобы жена была единодушна с мужем; этим поддерживается все в мире… Если бы… брак и воспитание детей были препятствием на пути добродетели, то Создатель всяческих не ввел бы брака в жизнь нашу, дабы мы не терпели вреда в вещах нужных и самых необходимых…».

Подобный взгляд на супружество, на первый взгляд, не встречает особенного одобрения у апостола Павла. Через диалог Силы с Павлом Ф. Риверс показывает вполне современный вопрос: благо ли для верующего искать спутника жизни? Вот как выглядит эта полемика между Павлом и Силой в романе:

«— Мы несем слово жизни! Что может быть важнее?

— Ничего. Но его не обязательно нести в одиночку.

— Мы и не несем в одиночку. Путешествуем по двое.

— Двое могут быть мужем и женой.

В глазах Павла полыхнул огонь. — Может быть, Господь вернется завтра, Сила. Нам ли посвящать себя чему–то или кому–то помимо благовестия?…»

Примеры, которые приводит Сила, не убеждают Павла, потому что многие христианские пары: и Акилла с Присциллой, и Петр с женой — уже были женаты, когда их призвал Иисус. Но Сила ставит Павла перед реальной проблемой в Церкви: «… Не каждый призван к безбрачию… Наверное, вопрос не в том, вступать ли в брак мужчине и женщине, а в том, как им вести себя в браке. Что должен христианский брак показать миру?». Логическим финалом темы, которую разбирает Ф. Риверс через эти беседы, можно считать вывод, сделанный Павлом в 1 Кор.7:7: «Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе». Апостол пришел к выводу, что оба этих состояния — это дар от Бога. Как справедливо заметил один наш брат на молодежном служении: «похоже, что для духовных людей есть два разных дара — брачия и безбрачия».

Основа образа Силы построена автором на допущении, что он был тем самым «богатым юношей», с которым беседовал и которого полюбил Иисус (Мк. 10:17–23). Приняв это как возможный вариант жизни Силы, мы видим настоящую проблему. У Силы, в отличие от многих пришедших к Иисусу, жизнь складывалась очень благополучно. По сути, кроме духовных исканий, ничто не заставляет Силу искать встречи с Богом. Единственное, что смущает его — это необходимость постоянно быть начеку: «Закон и услаждал мою жизнь, и в то же время отравлял ее. Я исправно молился и постился. Соблюдал заповеди. И все же ощущал, что хожу по краю обрыва. Стоит раз оступиться, и я соскользну в пропасть греха и погибну навечно. А мне хотелось обрести уверенность».

Сила ищет встречи с Иисусом. Но многое в поведении этого Учителя не укладывается в понимании и побуждает к сомнениям. Может ли быть Божьим посланником тот, кто касается прокаженных, учит женщин, проповедует самарянам, ест с грешниками? И все же Сила отправляется искать встречи с Иисусом и слушает Его учение. Интересно видеть, насколько оно было несовместимым с Законом. Логика нового учения противоречила установкам Закона и не отвечала на вопрос о том, как связать между собой два разных, на первый взгляд, мировоззрения. Основной проблемой, как описывает автор, была несовместимость проповедуемого Иисусом прощения и милости Божьей со справедливостью и требованиями Закона. Или прощать — или наказывать. И это было камнем преткновения вплоть до распятия и воскресения Христова, примирившего между собой требования Закона и полное прощение, дарованное Богом.