Книжные дети

От сладких грез о новом крутом мече меня отвлекла синяя вспышка телепорта. Резко развернувшись на каблуках в сторону испещренного рунами постамента в центре площади, я встретился взглядом с карими глазами пришельца, закутанного в черный плащ как сосиска в пленку.

— Штейн, — прошептал я имя своей цели, растягивая губы в предвкушающей улыбке.

— Охотник… — выдохнул преступник и открыл рот, чтобы скомандовать телепорту перенести себя в место побезопаснее.

Надо ли говорить, что я не собирался упускать засранца? Времени на это у меня было всего пара секунд, — примерно столько нужно, чтобы произнести два слова: «Телепорт» и название города.

Первым в Штейна полетел дротик, брошенный мной уже после того, как я сорвался с места, расшвыривая в стороны случайных свидетелей. Конечно, мы находились в безопасной зоне и заостренный кусок металла не мог навредить хелсбару… зато он заставил его покачнуться и оборвать на середине первое слово системной команды.

— Телепорт… — снова начал Штейн, восстановив равновесие.

Когда до него осталось всего пара метров, я всем телом наклонился вперед, будто собирался броситься на землю — спусковой крючок для спец-приема «Рывок» из колоды «Спринта».

— Лар…

Уже несясь со скоростью пули к телепорту, я понял, что не успею — Штейн выбрал самое короткое название из существующих — ему остался всего один слог.

Вытянув руку перед собой, я с силой сжал пальцы в кулак и резко опустил руку, будто хватая кого-то за волосы и ударяя мордой о стол.

Штейн рухнул на землю, будто нас и не разделяло больше метра пустого пространства.

— Вы арестованы, — натянуто улыбнулся я, усаживаясь на него сверху и выуживая из инвентаря кандалы. — Вы имеете право на бесплатную кормежку до конца игры и экскурсию в казематы «Стражи».

С тех пор как мне впервые удалось нарушить законы Системы в бою против Северного Огра, я все пытался понять одну вещь — где именно пролегает граница возможного, прочерченная Каябой? Ограничивается ли власть над Системой одними лишь увеличениями характеристик и контролем над своим телом во время выполнения спец-приемов или мы способны на нечто большее?

С того дня прошло больше десяти месяцев и чем больше я узнавал о «режиме бога», чем больше открывал связанных с ним внесистемных навыков, тем сильнее крепло во мне подозрение, что никаких искусственных границ не существует вовсе, а все барьеры — порождения нашего собственного разума.

— Ты заплатишь за это, Охотник! — прошипел Штейн, а я довольно улыбнулся — кажется, занятый скороговоркой преступник так и не понял что произошло. А все прочие увидели лишь смазанную тень, за пару секунд пересекшую отнюдь не маленькую площадь. — Ты выступил против нас, а Терри научил нас, как следует поступать в таких случаях!

Я только молча скривился, защелкивая кандалы на его локтях и лодыжках.

История с Бродячим Боссом наделала много шума в Айнкраде. Сильнее всего бросался в глаза вернувшийся страх перед виртуальным миром, который мы, казалось, давно оставили в прошлом.

Может быть, именно потому, что мы перестали бояться, мой отец и решил напомнить своим игрушкам, кто в доме Божество? Напомнить всем нам, что он может убить нас одним движением пальца? Вернуть боль, подкрутить параметры мобов, отменить безопасные зоны? Напомнить, что его могущество в пределах созданного им мира ограничивается только его фантазией и совестью?

Я, наверно, никогда не узнаю ответов на эти вопросы.

Гильдия «Сломанный меч», последнего представителя которой я только что схватил, был другим последствием истории с Крадилом. Обитатели нижних уровней наконец прозрели и осознали одну простую истину — даже Проходчики не всемогущи и некоторые из них додумались решить проблему преступности на неподконтрольных Армии уровнях самым кардинальным образом.

Так появилась гильдия «Сломанный меч», пара десятков отчаянных сорвиголов в черных доспехах, сломанным клинком в красном круге на гербе и девизом: «Судья, адвокат, прокурор и палач».

А я, в смысле, моя прошлая морда, числился у них в отцах-основателях как идейный вдохновитель и первый член.

Надо ли говорить, что поимка Виджиланте стала для меня личным делом?

— Терри убил Крадила потому, что был слишком слаб для того, чтобы решить проблему другим способом, — наконец ответил я, вздергивая Штейна на ноги и довольно грубо подталкивая в спину. — Топай давай.

— И у тебя хватает наглости обвинять его в слабости? — прорычал последний из «Сломанных», семеня мелкими шажками в направлении резиденции Стражи. — Да какое у тебя на это право? Где ты был, когда он сражался за нас?

Я не ответил. Право слово, не рассказывать же ему историю моей жизни?

Я шел за Штейном по улицам Грандума и ловил на себе взгляды прохожих. Разные взгляды — равнодушные, сочувственные, одобрительные, просто заинтересованные…