Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

Молодой минчанин Борис Пастернак поначалу попробовал себя в точных науках, но скоро ушел в журналистику. В конце 80-х годов, когда повеяли ветры перемен в обществе, сумел с друзьями из малоизвестного учебно-методического бюллетеня Госкомитета Белоруссии по профтехобразованию сделать первоклассный художественно-публицистический молодежный журнал «Рабочая смена» с тиражом, доходившим до миллиона экземпляров.

Конечно, в Москве сразу заметили и журнал, и его креативного организатора и, как это часто случается в России, перетащили в столицу, где как раз создавалась газета научного сообщества «Поиск».

Работал новый москвич увлеченно, ведь журналистика в те годы была самым интересным полем выражения общественного мнения. Но неуемному Пастернаку хотелось быть еще и издателем, и он с увлечением и такой же полной отдачей работал и на втором фронте – в недавно созданном в Минске издательстве «Полифакт». Здесь был задуман грандиозный проект – двадцать томов книг серии «Итоги века». До кризиса 1998 года успели выпустить знаменитые и ставшие библиографической редкостью восемь томов: «Сказки века», «Строфы века», «Самиздат века» и другие.

В 2000 году Пастернак создает издательство «Время», имя которого становится знаком качества для читателей. Собрания сочинений русских классиков ХХ века, книги для подростков, современная русская проза и поэзия – в основе издательской программы. «Время» – единственное современное издательство России, автор которого Светлана Алексиевич получила Нобелевскую премию по литературе.

Да, есть примеры руководителей, которые умеют одновременно и считать, и редактировать, и управлять, и генерировать издательские стратегии. Из физиков – в лирики

Борис Натанович, расскажите, пожалуйста, о вашем детстве, о самых ярких воспоминаниях: школьных, студенческих.

Борис Пастернак в юности

Детство было вполне счастливое, только мне не хотелось, чтобы оно слишком затягивалось. А как раз в начале 60-х вводили одиннадцатилетнее обучение. После восьмого класса оказалось, что учиться мне предстоит не два, а три года. Я был вообще-то отличником, но парта мне порядком надоела. И я поехал записываться в школу, которая последней в районе оставалась десятилеткой. Таких умников оказалось немало, и у нас в этой «арьергардной» школе собрался отличный класс. Появился замечательный учитель математики Лев Исаакович Каган. Он нас учил, можно сказать, всему: и математике, и физике, и жизни. Благодаря ему, несколько ребят из нашего класса победили на республиканской математической олимпиаде. Но я решил идти не на матфак, куда мог попасть без экзаменов, а на физический. Из романтических соображений – 1961 год, Гагарин, космос…

И когда вы поняли, что физика – это «не ваше»?

Довольно быстро. Меня все время, словно волка в лес, тянуло в гуманитарную сторону и в общественную работу. Я писал заметки в газеты, заводил знакомства в литературных компаниях. На физфаке тут же попал в редколлегию стенгазеты, в университетскую команду КВН. И на третьем курсе решил с физфаком проститься. Мне все говорили: «Ты что делаешь? Получи сначала диплом, а дальше занимайся чем хочешь!»

Какое-то время я терпел раздвоение. Как и многие студенты, часто ходил в Ленинку, в Минске главная библиотека тоже так звалась. И скоро обнаружил, что самое интересное происходит не в читальном зале, а в курилке. Там собирались эрудиты, ораторы; сыпали новыми для меня именами, названиями книг. И так мне некстати показалось сдавать ядерную физику, хоть она кому-то ужасно интересна, что я ушел с физфака со смешной формулировкой «отчислен по личной просьбе». Вздохнул с облегчением, а в Ленинку продолжал ходить – с блокнотом для конспектов бесед.

А никто из ораторов курилки не относился к вашему блокноту настороженно? Не заподозрили ли в вас стукача? Время-то было еще глубоко совковое.

Да ну, там друг другу доверяли. И что я записывал? Названия книг и фамилии авторов. В курилке имя запишешь, бежишь наверх и заказываешь книгу. На следующий день ты уже хотя бы понимаешь, о чем речь. И даже можешь вставить свои пять копеек в разговор. Такая предтеча интернет-ссылок: цепляешься за фамилию, ищешь книгу, смотришь, кто и что о ней писал, и движешься по цепочке ссылок дальше, дальше, дальше… Наверное, систематическое образование правильнее и лучше, но такое точно интереснее. Я поступил на заочный журфак, диплом-то все равно нужен был.

Вы мигрировали из физиков в лирики, и ваша журналистская работа началась с «Рабочей смены»?