Книжные магазины

Как сказал мне Жозе Пиньу, отец-основатель лиссабонского Ler Devagar, книжный магазин способен восстанавливать социальную и экономическую ткань того места, где находится, поскольку представляет собой чистое настоящее, ускоренный двигатель изменений. Отсюда понятно, что многие книжные становятся частью социальных проектов. Я вспоминаю книжные магазины во многих городах Латинской Америки, поддерживающие контакт с Элоизой Картонерой и ее лавкой в Аргентине, и книги, переплетенные безработными, которые собирают на улицах бумагу и картон. Я вспоминаю ресторан La Jícara в мексиканской Оахаке с вкуснейшей местной едой, совмещенный с книжным для детей и для взрослых, где продаются только книги независимых издательств. Я вспоминаю Housing Works Bookstore Cafe, которым руководят исключительно волонтеры и который отдает все доходы от продажи книг, сдачи в аренду помещений и кафетерия на нужды самых обездоленных жителей Нью-Йорка. Это книжные магазины, протягивающие руку, чтобы выстроить цепочки между людьми. Нет лучшей метафоры книжной традиции, ведь мы читаем не только глазами, но и руками. В моих путешествиях мне много раз рассказывали одну и ту же историю. Это тот случай, когда нужно было переезжать и клиенты, уже ставшие друзьями, предлагали свою помощь. Такая человеческая цепочка соединила старое помещение памплонского Auzolan с новым. Или помещения RiverRun в Портсмуте. Или Robinson Crusoe в Стамбуле. Или Nollegiu в барселонском районе Побленоу.

Романо Монтрони, несколько десятилетий проработавший в магазине Feltrinelli на площади Порта-Равеньяна в Болонье, писал в «Десяти заповедях продавца книг», что «клиент – самый важный человек в компании». С его точки зрения, в центре повседневной деятельности книжного магазина пыль: «Ее нужно вытирать каждый день, и этим должны заниматься все! – восклицает он в “Продать душу. Ремесло продавца книг”. – Пыль – это жизненно важная тема для продавца книг. Он вытирает ее с утра, в течение первого получаса, сверху вниз и по часовой стрелке. Вытирая ее, продавец запоминает, где находятся книги, и познает их физически».

По меньшей мере со времен Древнего Рима книжные представляют собой пространства, в которых текстуальность, будучи динамичной, становится и физически ощутимой – не то что в аудитории или в библиотеке. И именно читатели больше, чем кто-либо, двигаются, связывают выставленные экземпляры с прилавком, а значит, и с продавцами, достают монеты и банкноты или кредитные карты и обменивают их на книги, наблюдают в своем движении, что ищут или покупают другие. Книги, книготорговцы и сами книжные воплощают статичность рядом с клиентами, которые постоянно заходят и выходят и роль которых состоит именно в движении. Они путешественники в миниатюрном городе, и их задача – сделать так, чтобы буквы, пребывающие внутри книги в состоянии покоя, стали подвижными на время чтения, потому что, как писал Малларме: «Книга как предельное расширение буквы должна непосредственно извлекать из нее некую подвижность». Однако книжный обладает собственными сердечными ритмами, и независимо от того, наполнен он покупателями и любопытствующими или нет. Эти ритмы не ограничиваются лишь распаковкой, раскладыванием, возвращением книги в магазин или на полку. Или сменой персонала. У книжных магазинов также складываются конфликтные отношения с помещениями, в которых они пребывают и которые их отчасти определяют, но не образуют. И со своими собственными названиями, которые часто меняются с приходом собственников новых. Внутри и снаружи книжные магазины – подвижны и изменчивы. Поэтому титул «самого старого книжного», согласно «Книге рекордов Гиннесса», принадлежит Livraria Bertrand: ведь только он может доказать непрерывность своей многолетней деятельности с самого момента основания. Обычно же книжный магазин меняет название всякий раз, как переходит в другие руки.