Книжные магазины

Однажды в Национальной библиотеке я обратила внимание, что один из журналов – думаю, это был журнал Поля Фора Vers et prose – можно купить в книжном магазине А. Монье по адресу: улица Одеон, 7, округ VI. Прежде я не слышала этого имени, да и сам квартал, где находилась улица Одеон, был мне неизвестен, но внезапно что-то неотразимое потянуло меня на то место, где предстояло свершиться столь важным событиям в моей жизни. Я пересекла Сену и вскоре оказалась на улице Одеон с театром в конце ее, здание которого напоминало мне дома колониального типа в Принстоне. На полпути на левой стороне находился небольшой, серого цвета книжный магазин с вывеской над дверью A. Monnier. Я уставилась на привлекательные книги в окне, затем, всмотревшись в магазин, увидела, что все стены уставлены полками с книгами в сверкающих коробках из пергаментной бумаги, в которых зачастую во Франции держат тома, ожидающие, иногда довольно долго, специального переплета. То тут, то там можно было видеть интересные портреты писателей. <…> «Мне очень нравятся американцы», – сказала она. Я ответила, что очень люблю Францию. И, как подтвердило наше будущее сотрудничество, так оно и оказалось[35].

Книга, вышедшая в 1959 году, была, естественно, рассчитана на англосаксонскую публику (этим объясняется сравнение с Принстоном) и призвана показать как значимость Shakespeare and Company, так и то, что обстоятельства его создания представляют интерес для истории литературы. Рассказ об открытии – это путешествие, толчком к которому послужило чтение и которое предполагает пересечение границы (Сены), чтобы достичь неизведанного. Через витрину (вторая граница) Бич испытывает удивление, охватившее некогда Гёте: существуют лавки, предлагающие не переплетенные книжные блоки, чтобы читатель мог их переплести на свой вкус. Любопытствующий взгляд обращен как на выставленные книги (привлекательные), так и на портреты писателей (интересные), которые и сегодня являются привычными элементами убранства книжных. Наконец, союз скрепляется декларацией вкусов, которая в ретроспективе истолковывается как декларация о намерениях. И как признание в любви: Монье и Бич были вместе в течение пятнадцати лет, хотя в своих книгах они об этих отношениях не упоминают, как не упоминают, или по крайней мере не подчеркивают и того, что они стали едва ли не первыми владелицами книжных, полностью свободными от власти мужчин или финансовой зависимости от них. Этот союз – первый камень в основании легенды. Бич понимала, что, приехав на четыре года позже, она следовала по пути, проложенному La Maison des Amis des Livres. Но, издавая свою книгу, она не могла знать, что оба книжных уже стали частью традиции, посредством которой потерянное поколение соприкасалось с бит-поколением. О первом из них, кстати, Бич писала: «Я не могу себе представить поколение, которое меньше заслуживало бы этого названия».