Книжные магазины

Бич не намеревалась закрывать книжный магазин во время оккупации, однако ее гражданство и дружеские связи с евреями привлекли внимание нацистов. В один прекрасный день 1941 года явился «немецкий офицер высокого ранга» и на «прекрасном английском языке» сказал ей, что хочет купить последний экземпляр «Поминок по Финнегану», выставленный на витрине. Она отказала. Две недели спустя он вернулся с угрозами. И она решила закрыть магазин и сложить книги и архив в помещении, расположенном в том же здании, прямо над квартирой, в которой она жила. Она провела шесть месяцев в лагере для интернированных лиц. По возвращении в Париж Бич скрывалась: «Я ежедневно тайно посещала улицу Одеон, узнавала последние новости о магазине Адриенны, видела последние номера подпольного обозрения Éditions de Minuit». Хемингуэй был тем солдатом армии союзников, который в 1944 году освободил улицу легендарных книжных (а потом отправился освобождать бар отеля Ritz). La Maison des Amis des Livres проработал до 1951 года; четыре года спустя Монье совершила самоубийство, не выдержав голосов, которые на протяжении восьми месяцев слышала у себя в голове.

В эти десятилетия Леон-Поль Фарг был связным между франко-англосаксонским Парижем и Парижем латиноамериканским. Алехо Карпентьер описывает его как человека удивительной эрудиции, блестящего поэта, всегда в одежде цвета морской волны, последнего полуночника, обожавшего большой город и чуравшегося путешествий. Несмотря на беспорядочные блуждания и непунктуальность, он, судя по всему, был предан пивной Lipp, Café de Flore, в котором встречался с Пикассо, улице Одеон и дому Эльвиры де Альвеар, где его собеседниками были Артуро Услар Пьетри и Мигель Анхель Астуриас. Другим культовым поэтом, связывавшим два берега, был Поль Валери. Виктория Окампо познакомилась с ним в 1928 году в ходе судьбоносного путешествия, когда она занималась главным делом своей жизни – журналом Sur, впервые вышедшим три года спустя. В течение нескольких месяцев она знакомилась с философами, писателями и художниками. Льва Шестова она посетила в сопровождении Хосе Ортеги-и-Гассета. Встреча с Пьером Дриё ла Рошелем не прошла для нее бесследно: охваченные страстью, толкавшей их к адюльтеру, они бежали в Лондон. Познакомившись с Монье и Бич, Окампо открыла для себя творчество Вирджинии Вулф и в 1934 году вновь пересекла Ла-Манш, чтобы с ней познакомиться; в 1939 году она снова вернулась в компании Жизель Фройнд, чьи снимки Вулф получили бо́льшую известность, чем фотографии Окампо, сделанные Ман Рэем. Владелицы двух книжных представили ее и Валери Ларбо. А Монье не раз приходила на чай в дом, который в предшествующее десятилетие снимали в Париже Альфонсо Рейес и его супруга. Однако, судя по их статьям, письмам и книгам, ни одно из этих латиноамериканских имен не осело в памяти владелиц парижских книжных.

Нет сомнений в том, что обе были тесно связаны с литературой своей эпохи: хозяйка Shakespeare and Company рискнула всеми своими сбережениями ради издания шедевра одного человека, хозяйка La Maison des Amis des Livres – ради издания собственного литературного журнала Le Navire d’Argent[31]. Но у Монье критический дух и стремление к прямому участию в спорах того времени проявляются гораздо ярче, чем у Бич. В ее книге содержится, в частности, глубокий анализ поэзии Пьера Реверди. Бич вспоминала о разговоре, состоявшемся после ужина, во время которого она лично познакомилась с Джойсом, а Жюль Бенда спорил с Монье о лучших современных французских авторах. Говоря об авангарде, она замечает, что «все мы прекрасно осознавали, что двигались к возрождению». А по поводу роли книжного в литературной действительности ее времени говорит:

Действительно необходимо, чтобы дом, посвященный книгам, основывался и сознательно управлялся человеком, в котором максимальная эрудиция сочетается с любовью к новизне и который, не впадая в снобизм, будет готов служить истине и предлагать новые формулы.

Чтобы удовлетворять и большинство, и меньшинство, нужно совершать искусные маневры и прежде всего располагать большим пространством. La Maison des Amis des Livres был маленьким магазином, так что фонд его был ограничен. Многие посещавшие его писатели с удовлетворением встречали свои книги на выкладке или дарили экземпляры местной библиотеке, поэтому понятно, что круг друзей и единомышленников и составлял ассортимент предлагаемых изданий, тем более что хозяйка магазина всячески их продвигала. И подобный магазин превращается в особое место, где исключительное произведение, не находившее себе угла, по словам Малларме, в обычном книжном, не только продается, но и находит подписчиков, спонсоров, переводчиков, издателей.