Именно это со мной случилось на Книжном базаре в Стамбуле: среди тысяч непонятных обложек я обнаружил книгу о турецких путешественниках, изданную по-английски и снабженную фотографиями, – «Глазами турецких путешественников. Семь морей и пять континентов» Алпая Кабакали в аккуратном футляре Toprakbank. Поскольку в моей коллекции, посвященной странствиям, не хватало этой детали головоломки – рассказов турецких путешественников, я решил во что бы то ни стало ее заполучить. Я держал в голове образ будапештской продавщицы волшебных шкатулок, к которой я возвращался день за днем и предлагал все ту же цену, составлявшую ровно треть запрошенной ею, пока в последний день она не уступила мне с улыбкой деланого смирения. Я купил две шкатулки, чтобы подарить их моим братьям. В тот момент, когда она мне их отдавала, завернув в оберточную бумагу, американский турист, держа в руках точно такую же шкатулку, спросил, сколько она стоит. Продавщица удвоила начальную цену. Покупатель безропотно попросил две, сунул руку в карман и, пока она делала мне знаки, чтобы я молчал, купил ровно то же, что и я, заплатив в шесть раз больше. Теперь я спросил цену книги в голубом футляре у молодого турецкого продавца, который слушал радио за стойкой и на самом деле лишь присматривал за товаром; он крикнул мужчину средних лет, свежевыбритого, который, глядя мне в глаза, сказал, что книга стоит сорок долларов. Двадцать пять мне кажется более справедливой ценой, ответил я ему. Он пожал плечами, снова оставил юношу сторожить товар и ушел туда, откуда пришел.
Пришел он из одного из закоулков Сахафлар Карсиси – так по-турецки называется Книжный базар, который находится в старинном дворе, зажатом между мечетью Баязида и воротами Фесчилер, ведущими к Гранд-Базару, недалеко от Стамбульского университета, и занимает примерно столько же квадратных метров, сколько в течение многих веков было отведено под Хартопратию, бумажный и книжный рынок Византии. Возможно, из-за того, что посередине двора стоит бюст Ибрагима Мутеферрики, где указаны названия первых семнадцати турецких книг, отпечатанных в руководимой им типографии, типографии поздней, начала XVIII века, мне пришло в голову, что антологию путешественников можно получить, следуя той же тактике, которую я использовал в Будапеште. Поскольку Мутеферрика был родом из Трансильвании и мы не знаем, как он попал в Стамбул и почему принял ислам, эта поездка в Турцию ассоциировалась у меня с моими путешествиями по Балканам и Дунаю. В конечном счете я взял за привычку заходить туда каждый день и каждый раз повышать предложение на пять долларов.
Еще я привык читать по вечерам на террасах Café Pierre Loti с видом на Мраморное море и гулять на закате по Истикляль, или улице Независимости, еще одному крупному книжному центру города. Подобно Буде и Пешту, два берега Стамбула, разделенные Галатским мостом, обладают собственным характером, который ощущается на этих двух полюсах письменности: на Базаре и на Улице. В окрестностях ее когда-то обосновались венецианские и генуэзские купцы; тут есть великолепные пассажи и книжные, где цена каждой книги напечатана на белых этикетках на внутренней стороне обложки. Я напрасно искал антологию путешественников в магазинах вроде Robinson Crusoe 389, где, впрочем, купил две книги Хуана Гойтисоло на турецком. На фотографиях, которые включены в издание «Османского Стамбула», не увидеть ни старинных, ни современных книжных, потому что они никогда не были