Книжные магазины

Географическая близость к Европе сделала в глазах европейских – особенно французских – писателей и художников воплощением Востока Танжер. Первым, кто превратил этот марокканский город в пейзаж, представляющий собой гигантскую абстракцию, был Делакруа в тридцатые годы XIX века. В его бурнусах и лошадях, юношах и коврах на фоне белых строений с проглядывающим глянцевым морем сосредоточены те сюжеты, что будут раз за разом повторяться в изображениях Северной Африки. Восемьдесят лет спустя Матисс модернизировал все ту же традицию, придав геометричность городу и его обитателям. Испанские художники, такие как Мариано Фортуни, Антонио Фуэнтес и Хосе Эрнандес, добавили этому живописному пейзажу новые штрихи. Эрнандес, будучи частью испанской диаспоры города, выставлял свои работы в Librairie des Colonnes – возможно, самом значительном местном культурном центре последних шестидесяти лет, где, кстати, работал писатель Анхель Васкес, награжденный в 1962 году премией «Планета» и опубликовавший пятнадцатью годами позже свой замечательный роман о городе – «Собачья жизнь Хуаниты Нарбони». Мы привыкли вспоминать награды американских и французских художников, превратившие Международный Город в один из нервных узлов культуры ХХ века, но вокруг него вращались и многочисленные оригиналы из других стран, вроде упомянутых испанцев или чилийского художника-гиперреалиста Клаудио Браво, жившего в Танжере с 1972 года до самой своей смерти в 2011 году, или собственно марокканских мастеров, участвовавших в создании легенды, таких как художник Мохамед Хамри, или писатели Мохамед Шукри, Абдеслам Булеш, Ларби Лайаши, Мохаммед Мрабе или Ахмед Якуби.

Официальную историю так называемой танжерской легенды можно начать с 1947 года, когда в город прибыл Пол Боулз. На следующий год к Боулзу переехала его жена Джейн. Позднее сюда приехали Теннесси Уильямс, Трумен Капоте, Жан Жене, Уильям Берроуз (и прочие представители бит-поколения) и Хуан Гойтисоло. Помимо вечеринок в частных домах и ставших ежедневными кофепитий, было два главных места притяжения для этих таких разных творцов и множества других персонажей. В Танжере бывали богачи и искатели приключений, дилетанты и музыканты, привлеченные африканскими ритмами. Бывали актеры, такие как венгр Пол Лукас, который сыграл в «Веселье в Акапулько» вместе с Элвисом Пресли и в «Лорде Джиме» Ричарда Брукса и умер в Танжере, пока искал место, где провести последние годы жизни. А также режиссеры вроде Бернардо Бертолуччи и музыкальные группы, например The Rolling Stones. Первым в ряду этих местных достопримечательностей – наподобие Гертруды Стайн или Сильвии Бич в межвоенном Париже – был сам Боулз. А местом притяжения – книжный магазин Librairie des Colonnes, который был основан тогда же, когда в Танжер перебралась чета Боулз, и который их пережил.

Бельгийская чета Жерофи – Робер, архитектор и археолог, друг Жене, Андре Жида и Малкольма Форбса, и Ивонн, библиотекарь по образованию, – опираясь на неизменную поддержку сестры Ивонн Изабель, стояла у штурвала Librairie des Colonnes с самого его открытия летом 1949 года. Место это им предложил Галлимар, хозяин магазина. Брак был фиктивным, как, собственно, и у Боулзов, ведь супруги были гомосексуалами, а Танжер в те времена представлял собой идеальное место для подобных союзов. В то время как сестры Жерофи руководили книжным магазином, став в конечном счете культурными достопримечательностями, Робер посвящал себя дизайну и архитектуре. Среди прочих проектов он осуществил перестройку арабского дворца, в котором Форбс, издатель и владелец знаменитого журнала, хранил свою коллекцию, насчитывавшую сто тысяч оловянных солдатиков. На одной фотографии агентства Magnum мы видим его, уже пожилого, он смотрит в камеру, одетый в белый жилет с белой же шляпой руках, словно «manager of the Forbes State»[44]. Между Жерофи и Боулзами сложились тесные отношения, как явствует из открыток, которыми обменивались писатели. Для Пола Жерофи стали чем-то привычным и постоянно присутствующим, частью повседневного пейзажа наряду с площадью Соко-Чико или Гибралтарским проливом. Для Джейн же Ивонн была близкой подругой, а временами и сиделкой, ведь именно она поддерживала Джейн во время долгих периодов психологической неустойчивости. Семнадцатого января 1968 года Джейн вошла совершенно невменяемой в Librairie des Colonnes и, никого не узнавая, попросила в долг два дирхама; затем она взяла две книги и, несмотря на напоминание ее служанки Аиши, ушла с ними, так и не заплатив.