Книжные магазины

В «Атласе европейского романа. 1800–1900» Франко Моретти отобразил на картах влияние авторов вроде Скотта, Диккенса, Дюма, Гюго, Стендаля или Бальзака и вирусное распространение в Старом Свете таких поджанров, как сентиментальный роман, роман о мореплаваниях, религиозный роман, восточный роман или роман серебряной вилки[82], которые зачастую не выходили за пределы своего региона. Это позволяет понять логику формы романа XIX века, выражавшей две преобладающие модели:

различные формы, различные Европы. Каждый литературный жанр обладает своей географией и даже своей геометрией, но все они – фигуры, не имеющие центра. Обратите внимание на то, насколько странна и совершенно неочевидна география романа. Причем она странна вдвойне. Ведь роман в первую очередь изолирует европейскую литературу от любого иностранного влияния: усиливает и даже изобретает свой особый европейский характер. Но эта глубоко европейская форма затем лишает почти всю Европу всякой творческой свободы: два города, Лондон и Париж, господствуют в ней на протяжении всего столетия, издавая половину всех европейских романов (и эта доля постоянно растет), что отражает безжалостную и непреклонную централизацию культуры. Централизация – известный факт, но центр предстает таким, какой он есть, то есть не данностью, а процессом. <…> Поэтому английские библиотеки и европейские библиографии посылают нам один и тот же сигнал: с появлением романа в Европе рождается общий литературный рынок. И рынок единый, централизованный. И по этой причине неравный. Потому что в решающее столетие, с 1750 по 1850 год, специфический географический вектор централизации приводит к тому, что почти во всей Европе романы – это просто-напросто иностранные книги. Венгерские, итальянские, датские, греческие читатели знакомятся с новой формой, читая английские и французские романы; так английские и французские романы неизбежно превращаются в образцы, достойные подражания.

Если применить аналитический метод Моретти к каталогам Barnes & Noble, Borders, Chapters, Amazon или Fnac, как поступает он с каталогами circulating libraries[83] и cabinets de lecture[84] XIX века, мы увидим, что при наличии соответствующей доли местных изданий в общем потреблении литературы преобладают американские книги или книги, им подражающие. Политика Англии и Франции в XIX веке в сфере художественной литературы была заимствована в Соединенных Штатах: голливудское кино, а позднее телесериалы превратили аудиовизуальные произведения в образец, достойный подражания. Точно так же, как Лондон и Париж породили в свое время известное представление о книготорговле, они навязали определенное пространственное обустройство семейной жизни (с телевизором в центре), просмотра фильмов (в мультиплексах) и чтения книг (путем слияния книжного магазина, сувенирной лавки и кафетерия в стиле Starbucks).