Книжные тюрьмы

С книгой творилось что-то не то. Если бы можно было привести наиболее подходящую аналогию происходящего, то подошла бы ассоциация с синим экраном смерти компьютера. «Ветра Востока» выдавали какую-то ошибку, один текст накладывался на другой так, что читать его становилось невозможно, появлялись какие-то кляксы из чернил, а с некоторых листов, наоборот, осенней листвой опадали буквы, оставляя бумагу белой и нетронутой.

– Поедемте ко мне, – сдалась Наталья. – Утром придем на работу пораньше и положим книгу на место до прихода начальника тюрьмы.

Откуда взялось это «поедемте», девушка не знала. Наверно, из тех же уголков, откуда русские писатели и художники XIX века брали своих озорных, слегка полноватых купчих за чаепитием с самоваром и тройку лошадей, скачущую заснеженной зимой из Петербурга в Москву.

– Александр Бенедиктович, вам же не меньше моего хочется разобраться, что происходит с этим изданием. Мы с вами все сфотографируем, задокументируем, а потом напишем в соавторстве научно-исследовательскую работу. Революционную! Вы таких еще не писали. И никто не упрекнет вас в превышении должностных обязанностей, даже начальник тюрьмы знает, что книга менялась на ваших глазах.

– Вы не подумайте… – промямлил Ал, у которого за всю жизнь не происходило столько всего странного, сколько за этот день. И что было страннее – плохо переписывающая себя книга, которой завладел заключенный, или девушка, приглашающая его к себе домой поздно вечером, – Александр еще не решил.

– И вы не подумайте! – возмутилась Наталья. – Я же вас не под венец, в конце концов, зову и не на предвенечный кофе. Предвенцовый… Предвенчевательный. – Помощница выдохнула и прибегла к последнему, самому убедительному доводу: – Если кто-то заметит пропажу книги, я возьму вину на себя. Вашей репутации ничего не грозит.

У Ала тряслись руки, и даже ключ не сразу попал в замочную скважину. Шаги и строчки I’ve been liar, been a thief… из песни Эда Ширана известили о приближении охранника.

– А что, если он заметит? Что, если он попросит нас показать содержимое сумок? – Ал выдохнул и потер ладони, стараясь вернуть им тепло, отхлынувшее вместе со спокойствием.

– Да бросьте! Он душка. Всегда на праздники преподносит небольшие презенты, уговаривает поступить в магистратуру и не растрачивать свой талант здесь.

Ал взял себя в руки, успокоился и вежливо попрощался с охранником.

Наталья вызвала такси, которое быстро довезло их до Горьковской сквозь голубые огни улиц, вдоль каменных домов с достроенными верандами, мимо бывших резиденций и дворцов знатных господ и дам. Синей лентой мелькала Нева, которая походила на венецианский канал только с высоты балконов и полета птиц. Ал все думал, что Петербург напоминает ему Италию – если смотреть сверху, Голландию – если смотреть снизу, с борта проплывающего по реке катера, и сам себя – если идти по пешеходной зоне. Александр Бенедиктович немного загрустил из-за того, что давно уже никуда не выбирался.

Наталья была погружена в какие-то свои мысли, совсем не похожая на себя обычную. Сосредоточенная, молчаливая, она не спешила делиться еще не сформированными выводами и соблюдала молчание, чтобы не проговориться про книгу при водителе. Таксист, конечно, слушал музыку, но все же…

В небольшой квартирке помощницы оказалось удивительно чисто и аккуратно. Вещей было не очень много, а мебель имела фигурно-резные детали, из-за чего все помещение напоминало не то кукольный домик, не то инсталляцию со съемочной площадки. Колорита добавляла доска, к которой были приклеены разные вырезки из газет и журналов, а разноцветные подписи к картинкам оказались щедро сдобрены гелевыми блестками. Решив, что эта доска с планами и мечтами – слишком личное, Ал уставился на пустую стену и почувствовал себя совсем не в своей тарелке. Наталья предложила чай с диетическими конфетами и шоколад с сахарозаменителем, но Александр Бенедиктович справедливо решил, что его залеченная язва такого издевательства не вынесет, и вежливо отказался. Тогда Наталья заходила по комнате и наконец поделилась своей теорией:

– Мне кажется, что огоньки – это дело рук Риты. Денис правильно подумал, что в китайском фольклоре нет блуждающих душ, которые топят путников в болотах. Значит, этот концепт ввела в сюжет создательница трансформатора.

Ал согласился и поудобнее уселся на диване. Чтобы не смущать гостя, ассистентка села в кресло напротив, оставив между ними прозрачный журнальный столик в качестве символической дистанции.

– Наталья, мне не дает покоя другой вопрос – зачем Рита вмешалась? Какое ей дело до рядового заключенного? Ну да, Денис стал вести себя в книге по-хозяйски и избежал заслуженного наказания, но неужели его судьба стоит того, чтобы сама Домбровская пошла ее портить? Да еще и в книгу? Не много ли она на себя взяла?

Помощница слегка укоризненно посмотрела на начальника: все-таки изобретательница была ее кумиром.