Книжные тюрьмы

Глава племени Вольных скитальцев, хан Черный Номад, печально осматривал все, что осталось от укреплений, возводимых на протяжении нескольких лет его народом на территории проклятого города Бьянджанг. Свое имя хан избрал для устрашения и понадеялся, что зловещее звучание пресечет ненужные бунты и избавит от необходимости пачкать руки в чужой крови. Сейчас, собственно, разглядывать Черному Номаду было особенно нечего: драконье пламя уничтожило все фортификационные и вспомогательные сооружения, внушительную оборонительную систему и даже безобидную ирригационную систему. «А система подачи воды-то ему чем не угодила?» – подумал хан. Перед его глазами лежали не просто дымящиеся руины города, в котором его народ наконец-то собирался осесть, это были обломки мечтаний и светлого будущего. Вокруг суетились его армия и местные жители, составляя беспокойно колышущийся пейзаж. «Нужно придумать достойную речь и сообщить подданным, что мы снова уходим в поля, подгоняемые свободным ветром. Вот, наверно, обрадуются аборигены Бьянджанга!» Впрочем, Черный Номад глубоко ошибался. Народ Бьянджанга настолько привык к смене руководства, что даже в прогноз погоды всегда включал фразы: «В четверг возможен дождь из стрел противника», «Ожидаются осадки в виде града из пушечных ядер, будьте осторожны и воздержитесь от прогулок у крепостной стены на протяжении всей недели». Бьянджангцы отличались хладнокровием и равнодушием к политике, а девизом города сделали фразу: «Нам не миновать того, кому здесь быть».

Хан погладил свою густую седоватую бороду и понял, что крепостные стены, как корсет, чересчур сдавливают его широкую душу и открытую натуру. Он ощутил то, что позже будет названо «синдромом утенка»: Черного Номада тянуло в места, где он вырос. Бескрайние просторы вызывали ностальгию и требовали покинуть искусственно созданную среду города.

Черный Номад засвистел, привлекая к себе внимание. Он выбрал удобное место на одном из наиболее крупных обломков городской стены. Управление своенравными воинственными людьми, чьи характеры обветрились и закалились в порывах холодного ветра, требовало громкого, но легкого голоса. Хан превосходно владел своим телом и всегда знал, что нужно сказать, чтобы увлечь за собой толпу. Поэтому он просто начал свою проникновенную речь:

– Мы уйдем отсюда такими же, какими пришли когда-то – непобежденными и свободными. И будь я проклят, если вам не хочется снова скакать на лошадях, если вы не желаете открепиться от конкретной точки на карте мира! Мы пытались надеть на себя личину горожан, но недаром наш народ зовется Вольными скитальцами! Вот называйся мы Осевшими домохозяевами – тут другое дело! Вольные скитальцы не одомашниваются! Они…

– Скитаются! – прозвучал хор нестройных голосов из оформившейся толпы.

– Бродят!

– А когда забраживают куда-то, то потом продолжают бродить снова!

Черный Номад понял, что он сделал все правильно. Останься его народ здесь, и Империя Ветра вернулась бы с армией и с легкостью взяла незащищенный разрушенный город, у которого совсем не осталось укреплений для обороны. Какая-то тяжесть словно отлегла от души хана, и он ощутил, как сначала ослабло, а затем вовсе исчезло чужое влияние. Кто-то словно перестал давить на его волю и позволил выбрать жизненный путь самому.

Глава 29 Ал

Ал украдкой вынул из оранжевой корзинки медово-ореховые кексики без сахара, ванили, орехов, продуктов пчелиного происхождения, кокосовой стружки, ГМО, БАДов, калорий и положил упаковку, наполненную сплошным недоразумением, обратно на полку. Он шел прямо за Натальей по супермаркету и как мог корректировал неправильный выбор сладкого к чаю, который совершала его коллега. Наталья прекрасно видела краем глаза, как ее спутник возвращает на место продукты, и делала для себя заметки: «Отказывается от товаров с ярлыком «Без ГМО и БАДов», «предпочитает сладкое с высоким содержанием углеводов и сахара», «категорически возмущен выбором десертов с ксилитом и сорбитом». Это она так про себя добавила, когда Александр Бенедиктович, забыв о предосторожности, почти швырнул на полку резиново-розовый зефир. Матушка учила Наталью никогда не поправлять мужчин и не замечать их неправоту.

– Наталья, возьмите, пожалуйста, что-нибудь подороже! Я гость и хотел бы принести что-нибудь к столу. Только чтобы вам тоже нравилось.

Девушка протянула руку к шоколадке с содержанием какао 99 процентов, и Ал понял, что на компромисс все-таки придется пойти. От себя он добавил трубочки со сгущенкой, которые любил с детства, и упаковку мини-пирожных от кондитерской «Север». Каждый петербуржец знает, что пирожные марки «Север» нужно покупать исключительно в самих кондитерских «Север», однако поблизости оказался только круглосуточный универмаг и придираться к свежести десерта особенно не приходилось. Александр Бенедиктович и Наталья приблизились к кассе, и помощница начала выкладывать содержимое своей корзинки на ленту, поближе к продавщице.

– Ой, а я разве не брала кексиков к чаю? Еще, помнится, я хотела зефиру… – притворно удивилась Наталья.